Читать «Лейтенант Хвостов и мичман Давыдов» онлайн - страница 11

Владимир Виленович Шигин

– Вернемся живыми, повешу за ноги на первом суку! – ярился Хвостов, давясь прогорклым сухарем с червяками.

Матросы крестились. Этот точно не моргнет, а повесит! Впрочем, за время перехода случались вещи и похуже сгоревшего камбуза. Так однажды в шторм начала быстро прибывать в трюм вода. Ни помпы, ни ведра не помогали. Когда Хвостов с Давыдовым кинулись в трюм… Мама родная! В местах, где доски должны были крепиться друг к дружке болтами, были лишь дырки замазанные смолой! Кое-как скрепили, чем было под рукой. В общем, плыли… Но вот, наконец, и заснеженные скалы Аляски. В бурунах прибоя предстала перед мореплавателями бухта Святого Павла, мрачная и величественная.

Из дневника Гавриилы Давыдова за 15 октября 1802 года: «На рассвете увидели мы остров Уналашку, состоящий из множества остроконечных гор, из которых иные покрыты были снегом… К утру ветр крепчал, а после полудни должно было взять другой риф у марселе. Ночью оный превратился в совершенную бурю… Порывы ветра были ужасны, жестокое волнение, с великой силою ударяя в судно, потрясало все его члены, и течь сделалась так велика, что вода в трюме прибывала, невзирая на беспрестанное выливание оной в обе помпы. Можно легко себе представить, какое действие производило сие над людьми, не приобыкшими к морским опасностям: страх принуждал их не щадя своих сил весьма усердно работать. Течь была в камбузе и с правой стороны около грот-люка, вероятно, от худого законопачения.

…К приумножению опасности груз в трюме тронулся, и балласт на носу двинулся на подветренную сторону. Однако около полуночи вода в трюме начала уменьшаться.

На рассвете буря казалась быть во всей своей ярости; от великой качки не можно было на палубе стоять, держась за что-нибудь. Люди от мокроты и работы у помп измучились, но не было возможности сему пособить; по утру, однако, начали они сменяться на две вахты… К ночи ветр начал стихать, и наконец заштилело».

Только в ноябре 1802 года наши путешественники прибыли к месту своего назначения. Давыдов пишет по этому поводу: «Итак, мы в Америке! Я ступил уже на сей дикий и почти неизвестный берег, коего только желал достигнуть!»

На Аляске

На диком берегу Хвостова с Давыдовым встречал хлебом-солью сам правитель американских колоний легендарный Александр Андреевич Баранов. Разорившийся когда-то сибирский купец, а затем приказчик шелеховской промысловой компании, он теперь уже двенадцать лет был единоличным владетелем огромного североамериканского края, в котором без всякого ущерба уместилось бы с полдюжины Англий.

Лысый и коренастый, свирепый и властный, Баранов был царем и богом Аляски. Историк оставил нам следующую характеристику правителя самого дальнего угла Российской империи: «Человек не образованный и грубый, но весьма умный и честный, горячий и настойчивый, страстью ревностию к славе и пользам Отечества, притом здоровья железного, трудолюбивый и переносливый, он с самыми ничтожными средствами умел покорить диких, все далее и далее распространяя по этим берегам селения…»