Читать «Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9» онлайн - страница 81
Васіль Быкаў
— Нон счастья Джулия. Фина вита, Джулия, — в отчаянии говорит она.
— Руссе, рэттэн! Рэттэн! — доносится крик безумца. Джулия приподнимается на колени и вскидывает маленькие свои кулачки.
— Фашисто! Бриганти! Своляч! Нэйман зи унс!
В седловинке примолкают, затем оттуда долетает приглушенный расстоянием крик:
— Эй, рус унд гуррин! Ми вас скоро убиваль! И второй следом:
— Ком плен! Бросай холодна гора! Шпацирен горячо крематориум!
Лицо Джулии снова загорается запальчивой злостью.
— Нейм! Нейм! Ком нейму унс! Ага, габен зи ангст! Немцы один за другим начинают выкрикивать непристойности. Джулия кусает губы. Иван берет ее за плечи и прижимает к себе — девушка припадает к его груди и в безысходном отчаянии, как маленькое дитя, плачет.
— Не надо, не надо! Ничего, — некстати успокаивает он, едва подавляя в себе приступ злобного отчаяния.
Джулия вскоре притихает и он долго еще держит ее в своих объятиях.
51
Успокоившись, Джулия садится рядом и поправляет рукой растрепанные ветром волосы.
— Мале, малё волёс. Нон болшой волёс. Никогда. Он сидит напротив и только скрежещет зубами.
— Иванио! — вдруг оживившись, восклицает Джулия. — Давай манджаре хляб. Ест хляб!
Она достает из кармана тужурки последний кусок хлеба, разламывает его пополам и одну половинку протягивает ему.
Они съедают хлеб, и обоим становится ясно, что больше уже ничего не осталось. Заламывая руки, Джулия в отчаянии скользит взглядом по мрачным утесам. Вдруг она настораживается и что-то хочет сказать, но Иван нетерпеливым жестом останавливает ее. Ветер доносит из-за седловины лай собак.
— Иванио, собак! — вскрикивает Джулия.
Вглядываясь в седловину, Иван медленно встает на ноги, прижимаясь спиной к скале. Достает из-за пазухи пистолет.
Собачий лай становится все явственнее.
Джулия, поняв все, вдруг бросается к Ивану и начинает тормошить его за одежду.
— Иванио, нон собак! Нон! Шиссен! Скоро, скоро!
Иван, не обращая на нее внимания, вглядывается. Он спокоен и тверд. Вдруг Джулия замирает.
— Иванио, где ест бог? Где ест Мадонна? Почему нон кара фашизм?
Какой-то мускул на Ивановом лице вздрагивает.
— Будет кара! — точно очнувшись, говорит он. — Будет!
— Кто кара? Кто? Энглиш? Американи? Совет унион?
— Да! Советский Союз! — почти кричит Иван. — Он свернет головы этим гадам!
— Да, правда? Вэрнот голови?
— Да! Свернет! Уж он им не спустит! Не-эт!
— Он карашо? Лючше лючше все? Иван говори неправда вчера? Иван шютиль?
— Да! — твердо говорит он. — Я пошутил. Я соврал! Россия чудесная! Самая лучшая!
Больше он ничего не может сказать, почувствовав комок в горле. Джулия в отчаянии прижимается к нему. Глаза ее полны слез.
— Я зналь. Руссо очен любят шутиль, — сквозь слезы, но светло улыбается она.
52
В это время немцы пускают собак.
Пять пегих спущенных с поводков овчарок, распластавшись на бегу, устремляются по склону вниз. Иван большим пальцем взводит курок пистолета. Он собран, суров и спокоен. Джулия, как-то вдруг просветлев лицом, вскидывает голову и запевает:
