Читать «Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9» онлайн - страница 75

Где-то совсем близко, будто в глубинных недрах земли, гудит, рвется шальной поток. Как рыба, недолго бьется девушка в его руках, на устах ее рождаются и умирают слова. Только они уже не имеют значения.

Земные недра, и горы, и могучие гимны всех потоков земли, согласно притихнув, благословляют великое таинство жизни.

39

Вечереет. Солнце уже скрылось за потускневшими зубцами гор. Погруженный в густеющий мрак, бедно, почти неуютно выглядит луг. Даль густо обволакивается туманом, сумеречная дымка подмывает далекие сизые хребты. Медвежий хребет, потеряв лесное подножие, будто подтаявший, плавает в сером туманном море.

Иван вдруг прохватывается из сна, вскидывает голову — нет, Джулия рядом. Она лежит ничком, уронив повернутую на бок голову на вытянутую в траве руку, и спит. Полураскрытые губы ее тихо шевелятся во сне. Брови слегка вздрагивают. Сонная, она преисполнена нежности и доброты.

Иван поворачивается на бок и садится, оглядываясь.

Кто бы мог подумать, что эта девчонка за два дня станет для него тем, чем не стала ни одна из своих соотечественниц — пленит его душу в такое, казалось бы, самое неподходящее для этого время? Разве он мог предвидеть, что во время четвертого побега, спасаясь от гибели, так неожиданно встретит первую свою любовь? Как все запуталось, перемешалось на этом свете, неизвестно только, кто перемешал это — бог или люди?

Надо бы идти, но она спит так покойно и сладко, что он не решается нарушить этот ее сон. Он начинает вглядываться в ее лицо, стараясь постичь тайну этой загадочной девичьей души. По ее рукаву ползет божья коровка, он снимает ее. Потом осторожно поправляет на ее шее перекрученную тесемку с крестиком. Опять вглядывается в ее чернобровое красивое лицо.

Надо бы идти, но он отводит от ее головы низко нависшие бутоны маков и сам тесно пристраивается к ее боку.

40

Снова будит его уже Джулия. Наверное, от холода она, завозившись, прижимается к его спине, обхватывает его одной рукой и шепчет незнакомке, чужие, но теперь очень понятные ему слова. Он обнимает ее, и губы их смыкаются.

Становится совсем уж темно. Черными в полнеба горбами высятся ближние горы, вверху ярко сверкают звезды, рядом ровно и мерно клокочет поток. Ночные тени смутно блуждают по ее лицу; трепетно ласкают Ивана ее нежные руки.

— Джулия! — тихо зовет он, прижимая ее к себе. Она покорно отзывается — с лаской и преданностью:

— Иванио!

— Ты не сердишься на меня?

— Нон, Иванио.

— А если обману, оставлю тебя?

— Нон, амика. Иван нон обман. Иван — руссо. Кароши, мили руссо!

Торопливо и упруго, с неожиданной для нее силой она прижимает его к себе и тихо счастливо смеется.

— Иван — морито! Муж! Нон синьор Дзангарини, нон Марио. — Руссо Иван морито. Муж.

Он с затаенной гордостью в душе спрашивает:

— А ты рада? Не пожалеешь?

Она широко раскрывает пушистые ресницы, и звезды в ее зрачках дробятся.

— Иван кароши, кароши морито. Ми будем маленько-маленько филиё. Как это русски скажи?

— Ребенок?

— Нон! Как это маленько руссо?

— А, сын? — удивленный, догадывается он.

— Да, син. Это карашо. Такой маленько-маленько. Кароши син. Он будет Иван, да?