Читать «Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9» онлайн - страница 68
Васіль Быкаў
— Бежала в Неаполь? — не поняв, переспрашивает Иван.
— Си. Рома бежаль. От отэц бежаль.
— От отца? Почему?
— А, уна, една историй, — неохотно говорит она, рассматривая корку. — Отэц хотель плёхой морито. Русски ето муж.
— Муж?
Иван хмурится, она, заметив это, с лукавинкой в глазах бросает на него понимающий взгляд.
— Нон морито! Синьор Дзангарини не биль муж. Джулия нон хотель синьор Дзангарини.
Иван с еще не миновавшей настороженностью спрашивает:
— А почему не хотела?
— То биль уно секрето.
— Какой секрет?
Она искоса бросает смешливый взгляд на Ивана, который дергает пальцами пучки травы.
— Маленько секрето. Джулия любиль, любиль… Как ето русско? Ун джованатто — парень Марио.
— Вот как!
Иван бросает на ветер траву.
— Карашо биль парень. Джулия браль пистоль, бежаль Марио Наполи. Наполи гуэрра — война. Итальяно шиссен дойч. Джулия шиссен. Партыджано итальяно биль мало, дойч тэдэски мнёго. Мнёго итальяно убиваль. Мнёго концлягер. Джулия концлягер.
— Что, против немцев воевали?
— Си. Да.
— А где же твой Марио? Она вздыхает.
— Марио фу уччизо.
— Убили?
— Си.
— Плохо.
Оба помолчали. Иван, однако, превозмогает свою скованность, смотрит на Джулию. Заметно опечаленные ее глаза под его взглядом теплеют, короткая грусть в них исчезает и она смеется.
— Почему Иван смотри, смотри?
— Так.
— Что ест так?
— Так есть так. Пошли Триесто.
— О, Триесто!
Она легко вскакивает в траве, он также встает, размашисто перекидывает через плечо тужурку. Среди огромного поля маков они идут вниз.
Солнце припекает все больше, коротеет, суживается тень от Медвежьего хребта напротив, на дальнем подножье гор дрожит пепельное знойное марево.
— Триесто карашо! Триесто партыджано! Триесто море! — говорит Джулия и, видимо, от избытка радостных чувств, запевает:
Он, идя рядом, слушает, вдруг она обрывает мотив и говорит:
— Иван! Учит Джулия «Катуша»!
— «Катюша»?
— Си. «Катуша».
Ра-а-сцветали явини и гуши, По-о-пили туаны над экой…
Иван смеется.
— Почему Иван смехно?
— Расцветали яблони и груши, — отчетливо произносит он. — Поплыли туманы над рекой.
Выслушав, она понимающе кивает головой.
— Карашо! Понималь.
Раа-сцветали явини и груши…
— Вот теперь лучше. Только не явини, а яблони, понимаешь? Сад, где яблоки.
— Да, понималь.
Она поет «Катюшу», поет усердно, перевирая слова, хотя мелодия у нее получается неплохо. Он идет рядом, вслушиваясь в ее голос, ему хорошо, ласково, очень тепло на душе, но эта его хорошесть никак не может совместиться с тем их положением, о котором он не имеет права забыть.
29
Становится жарко, и он срывает с себя полосатую куртку, обнажив солнцу широкие крутые плечи. Джулия обрывает пение, заулыбавшись осматривает его и гладит по лопатке.
— О, Эрколе! Геркулес! Руссо Геркулес.
— Какой Геркулес! Доходяга. Она берется за его руку.
— Сильно корошо pyссо! Почему плен шёль?
— Шел! Вели, так и шел.
— Надо биль фашисто!
