Читать «Космонавта никто не ждал» онлайн - страница 96

Механики самолета могли подходить в полете непосредственно к работающему двигателю. И кто бы отказался от использования такого самолета в военных целях? Таких не нашлось. В военном варианте на самолете оборудовалось двенадцать огневых позиций (8 пушек калибра 20 мм и 8 пулеметов калибра 7,62 мм). Даже была электротележка для доставки стрелков к хвостовым пулеметам.

Бомбардировочное оборудование размещалось в крыле. Запас бомб от 10 до 17 тонн. Использование подвесных баков гарантировало дальность полета в 2400 км с бомбонагрузкой в 6 т. Десантный вариант рассчитан на 112 парашютистов.

Стандартный А-7 имел размах крыльев 53 метра и длину 28 метров. При помощи специалистов из ерманской фирмы "Орнье" длину самолета увеличили до 45 метров и количество двигателей с семи довели до двенадцати, увеличив площадь крыла.

Самолет стал взлетать, но никак не мог довести практический потолок полета хотя бы до десяти тысяч метров даже с кислородным оборудованием. А ведь самолет еще должен поднять пару платформ с лесом.

Летчики и конструкторы в один голос заявили, что это невозможно, я же убеждал их в обратном. И у нас получилось. Я сам был в экипаже экспериментального самолета и видел, как тяжело взлетал самолет с огромным грузом, пытаясь все время свалиться то на одно крыло, то на другое. Все зависело от точности крепления груза.

Мы поставили самолет на крыло. У нас будет всего лишь одна попытка, чтобы вытолкнуть меня в космос.

Я не буду рассказывать о тонкостях крепления "бурана" на фюзеляже самолета. Дополнительно были укреплены два ракетных ускорителя. Созданное ракетное топливо было почти таким же. А в смеси с остатками практически таким же.

Старт назначен на завтра. Завтра мне исполняется пятьдесят лет. Я прилетел сюда, когда мне не исполнилось и сорока четырех лет. А завтра будет пятьдесят. Я не понимаю, с чего это люди устраивают торжества по поводу пятидесятилетий, дарят подарки, награждают орденами, радуются так, как будто человеку осталось жить еще лет пятьсот. А ведь не пятьсот. Кому-то двадцать лет, кому-то тридцать лет, единицам — сорок, но большая часть жизни прошла и нужно устраивать праздник не раз в году, а каждый день делать праздником, радоваться каждому дню и каждому утру. Вроде бы уже отбоялись и бояться уже нечего. Все, что ты делал, так и останется в состоянии работы, как будто ты просто отложил в сторону перо и вышел на кухню налить себе кружку чая…

Татьяна лежала в моих объятиях и говорила, чтобы я не беспокоился и что она утром разбудит меня вовремя, накормит завтраком и проводит до дверей, отставив у себя частичку меня. Я слушал и не понимал, что она говорит. Осознание придет потом. Я не улечу с планеты полностью, часть меня останется здесь, и будет жить вместо меня, созерцая, насколько быстро будет меняться жизнь после отлета диковинного летательного аппарата, прибывшего неизвестно откуда и улетевшего неизвестно куда.

Утром я встал сам. Пошел на кухню и приготовил кофе с булочками. Принес кофе Татьяне в постель. Я был в своем летном костюме. Присел рядом, пил кофе вместе с ней. Рассказал, что на улице прекрасное утро и попросил ее пожелать мне ни пуха, ни пера. Потом поцеловал ее, сказал "A bient?t" (Пока!) и вышел.