Читать «Каширка» онлайн - страница 3

– Девчонки, пригласите меня в гости, – шепчет Шериф с гадкой улыбкой, – только одного без них, – кивая в сторону «отчаянных», – посидим побазарим.

Но девчонки его избегают, а некрасивая Лягушка ему не нравится. Ему бы хотелось сказочную Лягушку, из песни, а не эту.

Вся компания медленно перемещается по Старокаширке к пригоркам у прудов.

Она в стороне. В стороне от жилья. Опасная своей тайной жизнью.

Засохшая кровь на асфальте напоминает о недавнем побоище лимитчиков из общаги с конницей из совхоза имени Ленина. Это выглядит так: всадники в кирзовых сапогах с матом и свистом налетают на лимитчиков, вооруженных солдатскими ремнями с заточенными пряжками. Лимитчики идут на бой, как на праздник, с песней про «Дом восходящего солнца», исполняемой на русском языке и с верой в глазах, что они точно знают, где стоит этот Дом, «у которого солнце встаёт».

С лимитчиками наши поддерживают дипломатические отношения, – иначе невозможно. Слишком уж силы не равны. Это в основном матёрые деревенские парни, уже отслужившие в армии, – если они и дерутся, так уж с конницей, по-крупному, до крови.

Змей, приятель Шерифа гуляет с моей подругой Машей. У него большой нос с горбинкой, волосы каштановой копной, голубые глаза. Он, как и я ездит в школу в центр, и около трёх возвращается сюда. В автобусе мы с ним и познакомились. Когда он один, – нормальный человек. Хотя это именно он прозвал меня зимой Обезьяной за мой полушубок, сшитый маминой медсестрой из старой шубы серо-бурого меха.

Шериф всегда смотрит на меня с ненавистью, даже улыбаясь.

– Обезьяна, ты не наша. Центровая. Стрит клешами метёшь. Глянь, Змей, в?лос у ней какой. Жидяра.

Все молчат. У Таньки в глазах насмешливая жестокость, и «пьяный ветер», как в песне, и «папиросочка во рту».

– Не наша, не наша! Портвейн не пьёт. Матом не ругается. Смотри как покраснела, – поддакивает она. Моя мама называет Таньку Карменситой: «Ножом полоснёт – глазом не моргнёт». Её парень сидит за хулиганство, она говорит всем, что ждёт его, а сама влюблена в Черкеса и спит с Борькой Вешняковым…

От ярости я забываю обо всём. Подхожу к Шерифу и бью его по лицу. Он не высок ростом, хотя и широк как медведь. Но мне всё равно! В эту весну я чувствую себя бессмертной. Моё тело из воздуха, оно вдыхает запах зеленеющих пустырей, а выдыхает огонь.

Я ожидаю ответного удара, но все смеются. Улыбается и Шериф, предварительно покосившись на Голубя. «Да я пошутил… ну ты даёшь, с дуба что ль рухнула?.. Была б ты не баба…» Он меня ненавидит. Я знаю это точно! – ненавидит смертельно, беcпричинно и только ждёт удобного момента для расправы. Так меня ненавидел когда-то мальчик Женя Пеньков в одном посёлке у Азовского моря, где мы проводили лето. Он бежал за мной однажды. Бежал, но догнать не мог и только в бессильной ярости запустил мне вслед ботинком. Ботинок пролетел в миллиметре от моей головы и с угрожающим свистом обогнал меня.