Читать «Дневник первой любви» онлайн - страница 53
Светлана Лубенец
Он взял мое грязное лицо в свои не менее грязные руки, посмотрел мне в глаза и сказал голосом, которого я никогда не смогу забыть:
– Катька! Ты сумасшедшая! Я чуть не рехнулся, когда тебя в номере не увидел! Ка-а-атька…
И он начал целовать мое лицо. Если сказать, что в грязи под проливным дождем с вывихнутой ногой я была счастлива, это значит – ничего не сказать. Я была в состоянии эйфории, нирваны или в каком-то другом, названия которому еще не придумали люди. И готова была находиться в нем вечно, но мне не удалось. Над нашими головами раздался страшный грохот, и на газон со скользкого навеса скатился начальник лагеря Кирилл Михайлович Погодин собственной персоной.
– Ну как ты, Катя? – тут же спросил он.
– Нога болит, – ответила я. – Вывихнула, наверное…
Кирилл Михайлович исхитрился поднять меня на руки и понес к даче. Я смотрела только на Игоря, а он на меня.
Медсестра делала мне какие-то компрессы на ногу, туго ее бинтовала, ворча, что со мной не соскучишься, но я думала только о том, какой счастливый у меня сегодня день. Кирилл Михайлович опять-таки лично отнес меня в номер, медсестра помогла мне поменять грязную и мокрую одежду на сухую и чистую. После этого они удалились. Начальник лагеря посмотрел на нас с Игорем очень серьезным взглядом и закрыл дверь, что называется, с другой стороны. Медсестре вроде бы это здорово не понравилось.
– Классный мужик наш начальник лагеря, – сказал Игорь.
– Да, – согласилась я.
– Зачем ты прыгнула в окно, когда я обещал принести ключ?
– Тебя очень долго не было.
– И что? Я все равно пришел бы!
– А вдруг открыть дверь не удалось бы долго?
– Открыли бы все равно!
– Я не могла ждать, я должна была тебя видеть. Неужели ты не понимаешь?
– Понимаю. Я сам хочу постоянно тебя видеть…
– Люблю тебя, – наконец повторила я вслух то, что сто раз написала на бумаге.
– Мне очень хочется сказать тебе то же самое… – тихо сказал Игорь.
– Не надо… – возразила я и даже для выразительности покачала головой.
– Почему?
– Нельзя торопиться.
– Да, я это тоже понимаю…
– Ты лучше скажи мне другое.
– Что?
– Помнишь школьную историю с кактусом?
– Который разбился? С малиновым цветком?
– Да.
– Конечно, помню. Это же совсем недавно было.
– Ты тогда Галю Долгушину пожалел?
– Мм?.. Пожалуй, что пожалел, но ведь…
– А меня сейчас? – перебила его я. – Может быть, ты и меня сейчас просто жалеешь?
Игорь посмотрел мне в лицо и серьезно сказал:
– Нет. Тут другое…
– Только ничего больше не объясняй, хорошо?
– Ну почему ты не даешь мне ничего сказать? – удивился он.
– Потому что еще не время.
– А как я узнаю, что время пришло?
– Ты почувствуешь.
– Нет, кое-что я все-таки скажу.
Я не успела ему возразить, и он произнес:
– Я изо всех сил буду стараться тебе соответствовать.
– Не надо стараться. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
– Ты все-таки плохо меня знаешь.
– Мы учимся с тобой с первого класса. И в детском саду вместе были. И еще с Мишкой Ерофеевым из «Б». Помнишь? Я никогда не замечала за тобой никаких дурных наклонностей.
– А может, я удачно маскировался?
Я отрицательно покачала головой и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ и прикоснулся своими губами к моим разбитым. Несмотря на болячку на губе, мне не было больно, потому что и не могло быть больно. Я сразу вспомнила вопрос анкеты Настьки Шевченко: «Должен ли твой друг уметь целоваться?» Мой друг, похоже, не очень-то умел. Или даже не умел совсем. Я тоже. Но мы ничуть не были огорчены этим. Мы смеялись. Мы весь вечер смеялись и были счастливы.