Читать «Вся палитра нежности» онлайн - страница 4

Когда первая красавица 9-го «Б» класса Люся Скобцева пришла однажды в капроновых чулках со швом, на ее полные и довольно коротенькие ножки с восхищением глазела вся школа. Да, в те времена в моде были плотные, низенькие девушки с хорошо развитой грудью и бедрами. Особым шиком при этом считалась тонкая, осиная талия. Галочка Харина совершенно не тянула на модный силуэт – «песочные часы». Талии у нее не было. Вернее, была, но терялась на фоне маленькой груди и по-мальчишески узких бедер.

Чтобы не отставать от первой красавицы хотя бы в туалетах, Галочка принялась клянчить у матери чулки со швом. Та поднапряглась и где-то достала для любимой дочери черную капроновую пару с иссиня-черной пяткой и черным же выразительным швом. Это был писк! Самый-самый! Черных чулок не было даже у самой Скобцевой.

Когда же Галочка надела вожделенные чулки на свои долгие ножки, то разрыдалась с горя. Черный капрон делал ее ноги еще более тонкими и ужасными. Модный жирный шов делил пополам не полненькие ножки-рюмочки, как у Скобцевой, а две тонкие чурочки, делая Галочку еще смешнее и уродливее. В общем, от модных чулок она вынуждена была отказаться. А вот от облегающих трикотажных футболок отказаться не имела права. На уроках физкультуры требовалась обязательная форма. Одноклассницы, пробегая стометровку, гордо выставляли навстречу ветру и восторженным мальчишечьим взглядам тугие мячики, а Галочка вынуждена была в усиленном режиме махать перед собой руками, чтобы отсутствие мячиков под ее футболкой не слишком бросалось в глаза. Но оно все равно бросалось. Нет! Не так! Неправильно! Галочка Харя вообще никому не бросалась в глаза. При росте метр семьдесят пять ее вроде как и не было в классе вовсе. Ее постоянно забывали пригласить на вечеринки и дни рождения, которые класс часто отмечал в полном составе. Ее никто не приглашал танцевать, когда после комсомольских собраний в актовом зале школы начинались танцы под радиолу. Для этих целей военрук Никодим Петрович приносил это чудо техники из кабинета директора в своих могучих руках полковника в отставке.

Галочка мучилась и плакала в подушку. Колька Якушев, изобретатель клички для Хариной, уже давно забыл об этом. Ему казалось, что Гальку зовут Харей с самого детского сада, куда они когда-то ходили с ней вместе. Галочка тоже забыла, кому была обязана ужасной кличкой, потому что из Якушева к одиннадцатому классу образовался такой интересный молодой человек, что в него была повально влюблена вся женская половина их школы, включая, разумеется, и саму Галочку.

В те времена девчонки обожали из толстых тетрадей в жестких коленкоровых переплетах делать некое подобие альбомов уездных барышень XIX века. Они записывали в них стихи Пушкина и Лермонтова, а также сомнительные стишата неизвестных авторов, типа:

Любовь – это главное слово,Любовью – умей дорожить.Люби одного, но такого,Чтоб дня без него не прожить!

Стишата заключались в веночки из цветов, старательно раскрашенных прослюнявленными цветными карандашами, или в виньетки, тщательно перерисованные из «Евгения Онегина». Поскольку сии «альбомы» не являлись дневниками как таковыми, то не содержали ничего интимного, что мешало бы показать товарищу по классу. Наоборот, эти тетрадки ходили из рук в руки, и каждый желающий оставлял там запись, сообразуясь со своими наклонностями, темпераментом, интеллектом и общей эрудицией. Девушки рисовали преимущественно зверюшек, волооких красавиц и пышные букеты цветов. Парни не гнушались изображать танки «Т-34», автоматы Калашникова в сборе, а самые талантливые – могли за пару минут набросать на тетрадном листке карикатуру на кого-нибудь из школьных учителей. Страницы альбомов заполнялись песнями, цитатами из «Войны и мира» и «Как закалялась сталь», афоризмами и высказываниями великих людей по любому поводу.