Читать «Братья с тобой» онлайн - страница 167

Позвонили. Открыла мать. Вскрикнула. Маша бросила чулки и побежала к двери.

Он стоял перед ней, в шинели, сапогах, с вещмешком за плечами. Правый рукав прижат ремешком к поясу, чтоб не болтался зря, — рукав пустой.

Она бросилась к нему, обняла, чуть не повисла на шее, но вовремя вспомнила, на чем он стоит, и, поцеловав, отстранилась.

Сначала все ревели, — она, Костя, мама. Костя — немножко, они — как следует. Так бы и стояли в коридоре, зачарованно глядя друг на друга, если бы в дверь не просунулась стриженая головенка, повязанная зеленым шарфиком. Толик был любопытней названых своих сестер и немножко активнее, деятельней. Он высунулся в коридор, и тощая рожица его расплылась в лукавой улыбке: наверно, это и есть его папа.

— Толик, здравствуй, — сказал Костя, шагнув к ребенку.

И тотчас Маша поняла, что нагнуться и взять мальчика на руки он не сможет. И она подхватила Толика, поднесла его к Косте и сказала:

— Целуйтесь!

Зоя выбежала сразу следом, обняла отца за талию и замерла. Он поцеловал ее, — дотянулся. Аня подошла медленно. Маша поднесла и ее поцеловаться с отцом. Аня сделала это чинно, торжественно. Но когда Маша опустила ее на пол и Костя стал снимать вещмешок и шинель, Аня сказала:

— Вот теперь хорошо будет. А то мы маму делили на троих, и никак не делится. А с тобой теперь уже хорошо. Теперь нам всем троим хватит.

— Как ты только мог подумать…

— Я не хотел жалости.

— Разве ты не видишь? Разве это надо еще доказывать?

— Мы не виделись три с половиной года. Кто знает…

— Я постарела…

— Ты? Ты смеешься! Это меня изувечили. Видишь, меня стало меньше.

— Значит, всё, что осталось, стало еще ценнее.

— Знаешь, когда я научился ходить, я, по Маресьеву, попытался и потанцевать немного. Натер свои обрубки до ужаса. Теперь уже навык есть. Мне нужно на них носки шерстяные, надо заказать кому-нибудь.

— Я сделаю. У меня есть верблюжий пух. Свяжем дюжину.

— Никак почерк не выработаю. Был бы левша — другое дело.

— Я тебя люблю.

Кто может сравниться с ним? Всё, всё в нем мило. Удивительное лицо — красивый лоб, над ним — черная прядь. У глаз появились морщинки, и глаза от этого стали еще лучше. И по-прежнему — один глаз добрый, другой ехидный, с прищуром. А губы! Сухие резкие губы, как из розовой глины. Красота ты моя ненаглядная. И ты еще мог сомневаться!

— Я тебя люблю. Я тебе надоем скоро до оскомины, потому что от любви я просто глупею.

— Вполне возможно…

— Тебе понравился Толя?

— Маленький. Смешной такой. Раз ты его выбрала, то и я…

— Выбрала! Это он меня выбрал. Я просто не могла его оттолкнуть. А вот Аня иногда норовит его ударить. Ревнивая. В кого бы это?

— Вот именно — в кого бы?

Смеются.

Неизвестно, когда они спят, эти двое. Им никак не наговориться. Он ей рассказывает свою жизнь за три с половиной года, она рассказывает свою. В промежутках целуются. Они так отвыкли друг от друга, что первая нежность, первые объятия показались какими-то странными. Словно с кем-то чужим, с другим. А потом всё вернулось. Всё то самое.