Читать «Братья с тобой» онлайн - страница 157
Елена Павловна Серебровская
Канцелярия — это дом, в котором входная будка, а рядом ворота. За проволокой стоит чья-то легковая машина. Клава поднялась, идет. Что еще от нее хотят? Что еще придумали, изверги?
— Господин атташе!
Да, это он сидит за столом рядом с начальником лагеря. Он смотрит на Клаву, и глаза его совсем вытаращены. Видно, красивая стала. Он смотрит с испугом Клава стоит и дрожит.
— Господин атташе берет тебя на поруки. Переоденься, — бросает начальник, а Мирек протягивает ей пакет с платьем и обувью.
Она ничего не понимает и даже не двигается.
— Я сказал: переодевайся! Вон там, — с досадой показывает ей начальник на загородку. — Совершенные идиоты, не понимают приказа, — бормочет начальник.
И Клава — в доме фрау Хельги. Та помогла ей помыться, — сама Клава ослабела так, что глаза бы не смотрели. Длинный скелет на толстых белых колодах — опухших ногах. Голод обезображивает.
Усадили за стол, дали миску похлебки и ломоть хлеба. Вылизала в одну минуту, просит еще. Дали второй ломоть хлеба — сглотала, будто и не жевала. Просит еще.
— Больше нельзя, — говорит фрау Хельга. — Больше будет вредно.
— Что вам, жалко куска хлеба?
— Нельзя, пойми. Ты голодала, сразу нельзя.
— Жалеете. Фашисты. Куска хлеба для человека жалко!
Ее уводят и кладут в постель. Встанет она только через неделю. И то потому, что молодая. Пожилая вряд ли бы встала.
Клава вернулась к жизни. Произошло чудо. За месяц, пока она была в лагере, ни одного человека не освободили. Оттуда не освобождают. Ей повезло, о ней кто-то подумал.
Наверное, из расчета, — ведь новой работницы сейчас не достать. Пускай. Но она жива.
Минна приехала к сестре вскоре после Клавиного освобождения. Не сняв пальто, вбежала на кухню и обняла прислугу своей сестры, русскую девушку.
Клава этого не ожидала. Но порыв молодой немки был таким искренним, сердечным, что, почувствовав на своих плечах ее теплые ласковые руки, Клава ответно прижалась к ней.
У Минны на глазах были слезы. Она не нашлась, что сказать, только стояла рядом и смотрела на Клаву. И счастливая и как будто бы виноватая.
— Ты довольна? — спросила сестру Хельга, войдя вслед за нею в кухню. — Сделали невозможное.
Минна ответила не сразу.
— Ты-то сама больше всех довольна, — сказала она наконец сестре, прямо при Клаве. — Теперь снова есть на кого покрикивать.
— Как будто уж нет у меня простых человеческих чувств, одна только корысть, — обиделась Хельга.
Клава молчала.
Сегодня Минна уехала не сразу. Она играла с племянницами, перебрасывалась фразами с сестрой. После обеда, когда дети были уложены, Хельга собралась к портнихе и пригласила с собой Минну.
— Я подожду тебя дома, — ответила Минна. — Хочу срисовать узор твоего стенного коврика.
Хельга вывела из гаража машину и уехала одна.
Проводив глазами сестру, Минна вернулась на кухню. Клава мыла посуду.
— Дай мне фартук, я помогу тебе, — предложила Минна.
— Ничего, я сама. Остались одни кастрюли.
Но Минна не уходила:
— Ты столько натерпелась… Ты, наверное, не веришь, что есть хорошие немцы. Честные, добрые. Не фашисты, наоборот, — антифашисты.