Читать «Братья с тобой» онлайн - страница 101
Елена Павловна Серебровская
— Ты что, уже и от родины отказалась? От своих? Неужто скучать не будешь по родным местам?
— Буду-то буду, Клавочка ты моя глупенькая, да только виду им не покажу. Дурочка ты. Так тебя вмиг затопчут. А я на ноги стану потверже, тогда и своим помочь смогу. Надо потерпеть, а там видно будет. Ты думаешь, я не человек? Думаешь, приятно, когда этот беззубый урод целоваться лезет?
Феня вроде бы сочувствовала Клаве. Она даже спросила ее раз, не было ли у нее каких-нибудь родственников из немцев, хоть какого-нибудь завалящего тетиного мужа или дядиной жены.
— Нету, — сказала Клава, — еще чего не хватало!
Прошло время — и Феня куда-то пропала, — ее нельзя было уже встретить ни в магазинах, ни на рынке. Потом пришло письмо, — Феня сообщала, что вышла замуж; мать ее приехала и живет с ними. Письмо было краткое, но приветливое. Клава ответила, что у нее всё по-прежнему.
Однажды утром, когда она чистила на кухне овощи, кто-то позвонил. Хозяйка вышла встречать, послышался незнакомый звонкий женский голос:
— Хельга, ты просто помолодела! Красотка! Скажи спасибо своей русской; где бы ты сейчас нашла работницу!
— Ну-ну, Минна, ты всегда крайности любишь. Лучше бы этой русской у меня не было, зато муж был бы дома и не рисковал.
— А мне кажется, именно без мужа ты и расцвела. Он, конечно, рискует. Вдвойне даже. Он уж тогда рисковал, когда на молоденькой женился…
— Минна, бесстыдница, перестань, дети услышат. И откуда только у тебя такие слова — тебе же всего семнадцать!
— Нынче мы быстро взрослыми стали.
Потом они ушли в комнаты. Чуть попозже гостья прибежала на кухню. Она встала на пороге, молоденькая, сверстница Клавы, миловидная, с каштановыми волнистыми волосами, и сказала Клаве по-русски:
— Здравствуйте.
Потом по-немецки:
— Познакомимся: меня зовут Минна Барт, а тебя?
— Клава.
— А фамилия?
Это была первая немка, спросившая ее фамилию. Чудеса!
— Анисимова.
— Очень тебя сестра моя мучит? Устаешь?
Клава сжалась. Держи карман шире, так я тебе и откроюсь.
— Ничего, я привыкла.
Фрау Хельга пришла вслед за сестрой:
— Ты что мне девушку портишь? Клава девушка скромная, старательная. Немного с ленцой, но это от молодости. Идем к племянницам.
Минна жила не в Берлине, а где именно — Клава толком не поняла. Приезжала она не часто. Уезжая, всегда требовала, чтобы старшая сестра отдавала ей свой паек папирос и сколько-нибудь сухарей. «Наверное, нуждается, — прикидывала Клава. — Эта побогаче, та победнее». Но Минна просто жадничала, она требовала у сестры без всякого стеснения. Однажды Хельга рассердилась и стала выговаривать:
— О своих надо больше думать, а не бог знает о ком. Всех не спасешь. Вот посадят, сразу смирной станешь. Ты совершенно о родителях не думаешь; что будет с мамой, если вдруг…
— Не скупись, пожалуйста. А о себе я сама подумаю. Да и не о том надо беспокоиться нам сейчас.
— А о чем же, красная проповедница?
— А хотя бы о том, что слово «немец» ругательным стало на всей земле. Из-за этих сумасшедших весь наш народ считают черт знает чем. Никакая я не красная. Я просто немка, у меня есть своя национальная гордость. Потому и ненавижу всех этих штурм-крайз-ляйтеров, — как они нацию нашу измарали! Я знаю русских, мы от них ничего плохого не видели.