Читать «Михаил Орлов» онлайн - страница 30

Зато когда полки подходили к какому-нибудь большому городу, то офицеры сами, без великокняжеских напоминаний, начинали приводить себя в порядок…

Как именно осуществлялся «процесс пудрения», впоследствии опишет князь Сергей Волконский. Хотя условия были другие (рассказанное им относилось к мирному времени, к тем блаженным ежегодным шести неделям, когда полк выходил «на траву», официально — «на травяное продовольствие лошадей»), но само действо было то же самое: «…въезжая в город, надо было пудриться. У четырёх из нас это происходило без больших сборов, часто и на чистом воздухе, кое-как, но у Чернышева это было государственное общественное дело, и как при пудрении его головы просто происходил туман пудренный, то для охранения нас от этого тумана и в угоду ему отведена была ему изба для этого великого для него занятия, высоко им ценимого. Чтоб — не в обиду ему быть сказано — на пустой его голове пудра на волосы легла ровными слоями».

Признаем, что в данном случае декабрист несправедлив к своему полковому товарищу, достигшему огромных высот государственной службы, зато процесс описан весьма наглядно…

Провинциальное общество, воспитанное на громких победах Екатерининского «золотого века», с горячим патриотическим восторгом встречало петербургских гвардейцев, идущих громить «корсиканское чудовище», «кровавого узурпатора», чтобы возвратить Европе мир, спокойствие и порядок. Исход грядущей битвы сомнения не вызывал, а потому, — думали отцы семейств, — как знать, не решится ли кто из мужественных воинов осесть после ратных трудов на покое в каком-нибудь изрядном поместье в Псковской или Витебской губернии, где у хозяев есть дочери на выданье? Это было бы так романтично! Недаром нечто подобное, только с поправкой на последующие исторические реальности, описал в «Войне и мире» граф Лев Николаевич Толстой: знакомство гусарского офицера графа Николая Ростова и княжны Марьи Болконской.

Так что не из одних лишь патриотических побуждений встречало губернское и уездное дворянство проходивших гвардейцев и армейцев балами, щедро угощало офицеров и нижних чинов, а потом терпеливо ожидало возвращения победоносных полков… И нет сомнения, что не один Чернышев старательно ухаживал за своей причёской, понимая, что в провинциальных городах есть не только девицы на выданье, но и весьма аппетитные вдовушки, и молодые жёны престарелых мужей… (Недаром впоследствии лейб-гусар Лермонтов воспел в стихах «тамбовскую казначейшу»!)

В общем, гвардия на войну шла весело. А тут ещё 8 октября в полк пришёл государев приказ, которым четверо из юнкеров, прослуживших по несколько месяцев — Михаил и Никита Лунины, Сергей Ланской 1-й и Сергей Колычев, — были произведены в корнеты. Полковой праздник по этому поводу был проведён прямо в поле, на подходе к Брест-Литовску, перед тем, как соединились все колонны гвардейского отряда.