Читать «Юнги с Урала» онлайн - страница 71
Алексей Петрович Леонтьев
Теперь через мать я мог сообщить родным Таси подробности ее гибели.
На очередном из занятий, когда Воронов опять вел нас в «атаку» и неожиданно дал команду «Ложись!», со мной произошла беда. Чтобы не отнимать у читателя много времени на ее пересказ, приведу строки своего дневника:
«25 октября 1942 года.
Вот беда, сломал ложку. А берег-то как! И кто только придумал давать в армии деревянные ложки? Теперь придется делать ложку самому.
26 октября 1942 года.
Оказывается, и правда, не боги горшки обжигают. Ложку сделал. Есть вполне можно. А все-таки деревянные ложки солдату ни к чему. Да и моряку — тоже.
Строим. Учимся стрелять, занимаемся строевой подготовкой. На отдых времени почти не остается... Скорей бы овладеть специальностью и на боевой корабль! Мне кажется, это желание не только наше, но и командиров, хотя они все время говорят, что еще успеете, навоюетесь. Сами бы тоже не прочь уйти на фронт. Да ведь это видно по ним, по тому, как они читают газеты, слушают сводки Совинформбюро».
Однажды после очередных строевых занятий и строительных работ усталые, продрогшие шли в столовую на обед. Надеялись не только подкрепиться, но и согреться. К нашему большому огорчению, кок Московский встретил нас неласково.
— Горячей пищи нет. Получите сухой паек, — виновато сказал он.
— Почему? — начали было возмущаться столпившиеся возле камбуза юнги.
— Тихо! — прикрикнул на нас командир роты. —-Значит, так надо. Уловили?
Уловить-то мы уловили, да ничего не поняли. «За какие грехи нас лишили горячей пищи?» — недоумевали юнги.
Такая же участь в тот день постигла роты рулевых, боцманов, мотористов — весь 1-й батальон, расквартированный в Савватиево.
Лишь вечером Плюснин, пришедший с дежурства из штаба, сообщил что какой-то гад, спустив в суп и кашу мыло, испортил всю пищу.
Юнги негодовали. Мне казалось, попадись нам в ту пору этот подонок — мы бы его на части разорвали.
Поужинали нормально. Вроде бы даже сытнее, чем в другие дни. Командование, видимо, дало указание Московскому наверстать упущенное. А может, с голоду нам так показалось...
На другой день в обед история повторилась.
— Ну, это уж нахальство! — возмущался Игорь Лисин.
— Не нахальство, а вредительство! — со злостью уточнил его мысль Гена Мерзляков.
Так же думал и я. Высказали наше предположение парторгу Карачеву.
— Время покажет. Разберутся. Это дело не наше, — как-то уклончиво ответил он.
С того дня на камбузе, помимо кока и дежурных юнг, присутствовал кто-нибудь из старшин.
Через несколько дней Гена пошел лакомиться черникой на берег Банного озера. Вернувшись, он принес весть о том, что видел в воде дохлых окуней.
— Не может того быть! — засомневался старшина смены. — Вода в озере хорошая, чистая, вкусная, идет в пищу, а ты... Дохлые окуни... Да откуда им там быть? Пойдем, покажи, где видел.
Взглянуть на погибшую рыбу пошла не только наша смена, но и многие из ребят других рот.
— Вот! — сказал Мерзляков, найдя нужное место. — Она все еще здесь.
— И тут тоже, — закричал отбежавший метров на десять от ребят Володя Дьяков. — Да как много!