Читать «Опаленная юность» онлайн - страница 55

Чтобы как-то отвлечься, я пошарила по пустым карманам, вытряхнула на ладонь крошки от давно съеденного печенья, стала бросать их на асфальт, подманивая разгуливавших по площади голубей. Нахальный сизарь с воробьиной прытью перепорхнул к скамейке и, боком-боком подобравшись к самым ногам, стал склевывать крошки, задержавшиеся в складках грубой кирзы.

Тень, неожиданно упавшая на птицу, спугнула ее. Ошалело затрещав крыльями, сизарь штопором ввинтился вверх, едва не выбив из рук неслышно подошедшей пожилой женщины стаканы с пузырящейся, даже с виду ледяной газировкой.

— Ото ж бисова душа, лыдаща птыця! И мене перелякала. Пыйте, доченькы солдатыкы, хоть и некрынычна водыця, а по такому пеклу сойде.

— Что вы, спасибо, — попыталась запротестовать я, но продавщица не пожелала слушать никаких возражений.

— Та пыйте, пыйте. Що грошей у вас нема, то я сама бачу. Тикы у мене тоже ж двое такых. Сыночкы мои... — Она сунула нам в руки по стакану и быстро направилась назад — у тележки снова собралась очередь. [96]

Грубый голос объявил по радио посадку.

Начальник пересыльного пункта, майор-пограничник, решил нашу судьбу просто и справедливо. Прочитав записку Неустроева, он задал нам по нескольку вопросов, относящихся к устройству и действию пулемета, удовлетворенно хмыкнул, придвинул к себе бумаги.

— Под Севастополем вместе были? И в госпитале тоже? Ну и дальше вам в паре войну ломать. Обеих направим в Ейское пулеметное. С этой командой и доберетесь.

Однако дальнейшие события развивались совсем не так, как рассчитывал майор. Он еще не знал, что несколько часов назад группа немецких армий «Юг» начала большое наступление в направлении Ростов, Краснодар. [97]

Глава четвертая.

Сквозь вражеское кольцо

Я старалась не отставать от всех.

Роща приближалась какими-то неровными, лихорадочными скачками в тяжелом топоте сапог, хриплом, захлебывающемся дыхании давно не бегавших людей, в отрывистых взвизгах пуль, которые все время ложились где-то сзади. Гитлеровский пулеметчик-танкист был, видно, не очень опытен — ложбина скрадывала расстояние, суматошные длинные очереди шли в недолет.

Мы убегали от врага. Бежали без единого выстрела. Но если б кто-нибудь в эти мгновения вгляделся в лицо старшего лейтенанта Самусева, который длинными перебежками поднимался вверх по склону, его бы поразило выражение дерзкого, лихого веселья, почти торжества, в общем-то мало уместного в подобной ситуации. Наверное, поэтому Самусев старался держаться позади цепи, хотя быстрые фонтанчики пыли, поднимавшиеся среди пожелтевшей травы, подстегивали, заставляли бежать изо всех сил.

В этом странном, противоречивом чувстве гордости, пересилившей унижение и страх, была своя логика. Именно сейчас, в странные секунды бегства, бегства не [98] панического, а заранее запланированного, Самусев до конца ощутил себя командиром. Командиром, чей план, расчет, боевая хитрость оказались более совершенными, чем у врага.