Читать «Сигналист» онлайн - страница 10

Когда приятели вернулись в казарму, ребята подвели их к стенгазете. Там была нарисована карикатура: Пугачев и Вьюшкин стоят с пулеметом. Они увешаны сумками, наганами, даже орденами. Но оба совершенно голые. И раскрашено. И подписано:

«Бойцам „Пу“ и „Вью“ за отличную подготовку по пулеметной части».

— Ну вот тебе, — сказал Пугачев, — и карточка! Радуйся!

Но Вьюшкин нисколько не обрадовался.

Обидная команда

— К Первому мая ни одного неграмотного красноармейца в нашем полку, — твердо сказал комиссар и хлопнул концами пальцев по краю стола. — Есть?

— Есть! — ответили мы — ликвидаторы, назначенные от первой роты.

«Мы ликвидаторы» — это звучит гордо. Нас, ликвидаторов, освобождают от дневальства и караулов. Нам, ликвидаторам, не приходится убирать казарму и дежурить на кухне.

— Дорогу профессуре! — острят наши ребята, когда мы каждое утро расходимся по ротам «ликвидировать»…

Я назначен в 4-ю роту. Завидев меня, дневальный отходит на два шага от своей «тумбочки» и во весь голос подает команду:

— Неграмотные и малограмотные, на занятия в ленуголок!

— Обидная это для нас команда, — говорят красноармейцы, — хоть бы скорее стать, как все.

Гремя подкованными сапогами по каменному полу, ребята заполняют ленуголок и рассаживаются вдоль длинных столов. Два десятка темных и русых затылков нагибаются к букварям.

Сквозь занавески из какой-то тонкой материи, сквозь ставни льда на окнах блестит снежный январский день.

На стенах — портреты Владимира Ильича, Ворошилова, Буденного. Два неумело, но старательно нарисованных красноармейца пожимают друг другу руки через все пункты «Договора по соцсоревнованию между 4-й и 5-й ротой».

Около договора висит походная ильичевка с громким названием:

Справа и слева протянулись красные полотнища лозунгов.

В ленуголке гул, как в театре во время перерыва.

— Пы… у… — кряхтит сибиряк Немытых. В глухой деревушке, где осталась его семья, кто-то давно еще показал ему буквы, но не научил соединять их в слова.

— Да что ты все: пыу да пыу, — вскакивает маленький черный татарин Сармудинов. — Говори сразу: пу.

— Да ты сам еще не умеешь, — оборачивается к нему высокий худой красноармеец Самохин и указательным пальцем прижимает слово, на котором остановился, точно оно может убежать со страницы.

— Я татарски читать-писать умею, русский Первый мая буду читать-писать, — горячо говорит Сармудинов.

Закрыв кулаками большие, прижатые к голове уши он глядит в букварь и певуче тянет; — Ли-ни-я Ле-ни-на…

— У-лы… — томится Немытых. — А это что за буква с подпоркой?

Сармудинов заглядывает в книгу.

Это «я».

— Как так — ты?

— Да нет, буква такая — «я».

— Лы-я…

Немытых окончательно спотыкается и растерянно смотрит на меня.

— Вместе читай, по слогам.

— Да они не собираются вместе.

Соберутся. Вот так: пууу…

Пууу, — подхватывает Немытых. — ляяя… Пуля! Пуля, оказывается. Здорово! Пуля.

— Ребята, Немытых пулю отлил, — говорит Плищенко, украинец из Славгородского округа.

Ребята хохочут, показывая большие белые зубы: громче всех смеется сам Немытых.