Читать «Арка святой Анны» онлайн - страница 10

Таким образом, выбор конфликта для романа — борьба населения Порто против епископа, управлявшего городом в XIV веке, — был обусловлен общественной позицией Гарретта и носил осознанный антиклерикальный характер. Омерзительная, хотя и наделенная зловещей силой, незаурядной хитростью и энергией, фигура епископа многими чертами напоминала современникам писателя реальную личность — монаха Фортунато де Боавентура, активнейшего реакционера, которого претендент на престол Мигел в короткое свое правление назначил на высокую церковную должность — архиепископом Эворы и который впоследствии издавал агрессивно-мракобесную газету «Пуньял дос Коркундос».

Как истый левый либерал своей эпохи Гарретт стоит за полное разделение светской и церковной власти. В этом плане заслуживает внимания сравнение епископа с далай-ламой. Вместе со всеми европейскими романтиками португальский писатель интересовался Востоком, увлекался открытиями путешественников и ученых-ориенталистов. Ламаизм, разумеется, почитался при этом полуязыческим верованием варварских тибетских племен. Сравнение с азиатским божком сразу обесценивает следующее затем рассуждение епископа о превосходстве духовной власти над мирской и внушает читателю ироническое неприятие отжившего, средневекового феномена совмещения гражданской и церковной власти.

Все же открытый и принципиальный антиклерикализм романа не снимает вопроса об отношении Алмейды Гарретта к религии, отнюдь не равнозначном его бескомпромиссному осуждению политических происков, аморализма и лицемерия церковников. Католицизм и его атрибуты занимают немалое место в романе, что продиктовано сюжетом. Можно выделить три аспекта изображения католической религиозности в романе и, соответственно, три разных эмоциональных окраски авторской речи.

Во-первых, бытовая, привычная вера простонародья — все эти проклятия сатане, божба, воспоминания к месту и не к месту разных угодников, звучащие комично и вызывающие у читателя улыбку, как смешные суеверия далеких и темных времен.

Во-вторых, массовые церковные праздники, в данном случае процессия святого Марка. Здесь автор откровенно любуется красочностью зрелища, но его восхищение относится не к средневековой религиозности, а к средневековой жизни вообще, когда все — войны, бунты и даже религиозные обряды — служило проявлению народного темперамента, буйных и неиссякаемых творческих сил народа. Ведь процессия святого Марка, как она показана в романе, — народный праздник, религиозный смысл которого простолюдинам непонятен, да и неизвестен. Читатель заметит очевидный параллелизм в изображении двух процессий: праздничной и бунтовщической — писателю особенно важно, что народ безоглядно отдается и радости и возмущению, и умилению и ненависти.

И наконец, третий аспект — романист не отрицает возможности веры чистой, свободной от суеверий и от всяческих спекуляций. Так верят привлекательные герои романа: Аниньяс, Пайо Гутеррес. Но в вере находит выражение и, так сказать, интеллектуальное оформление врожденное благородство их натур. Их вера незамутнена, потому что они чисты сердцем, бескорыстны, до самопожертвования дорожат привязанностями и долгом, исповедуют справедливость. Иными словами, христианство для Алмейды Гарретта — прежде всего этическое учение, требующее от человека высокой нравственности и помогающее ему сохранить величие души в самых тяжких житейских перипетиях.