Читать «Голубые цветочки» онлайн - страница 2
Раймон Кено
Среди своих скакунов он выбрал самого любимого — першерона, носящего имя Демосфен, ибо тот умел говорить человеческим голосом, даже и с уздечкою в зубах.
— Эх, славный мой Демо! — уныло сказал герцог д’Ож. — Ты видишь, как я печален и меланкалечен.
— Опять эта древняя история? — осведомился Демо, он же Сфен.
— Увы! Она убивает во мне всякий вкус к жизни, — отвечал герцог.
— Выше голову, мессир, выше голову! Садитесь-ка лучше в седло, и поедем прогуляться.
— Именно таково и было мое намерение, и даже более…
— Чего же вам еще?
— Я решил уехать на несколько дней.
— О, ваше решение меня радует, мессир. Куда прикажете доставить вас?
— Далеко! Как можно дальше отсюда! Здесь даже грязь и та усеяна нашими цветочками…
— Да-да, знаю, «цветами голубыми риторики высокой». Так куда же?
— Выбирай сам.
И герцог д’Ож уселся на своего любимого конька Демо, который внес следующее предложение:
— А не проехаться ли нам в столичный город Париж, взглянуть, насколько продвинулось строительство собора ихней богоматери?
— Как! — вскричал герцог, — разве оно еще не завершено?
— Вот в этом-то нам и предстоит удостовериться.
— Если они будут так валандаться, то в конце концов вместо этого замечательного собора возведут замечетельную мечеть.
— Или забуддутся до того, что воздвигнут буддуар. А то и вовсе оконфузятся, соорудив какую-нибудь конфуциальню. Но не будемте гадать на кофейной гуще, которой все равно пока нет, мессир. В путь! А заодно воспользуемся нашим путешествием, чтобы воздать феодальные почести Людовику Святому, девятому королю, носящему это имя.
И, не дожидаясь ответа хозяина, Сфен затрюхал к подъемному мосту, который опустился им навстречу с большим подъемом. Пострадаль, не проронивший ни словечка из опасения схлопотать зуботычину латной-перелатаной рукавицей господина, следовал за ним верхом на Стефане, названном так за свою неразговорчивость. Поскольку герцог все еще упивался душевной горечью, а Пострадаль, верный своей выжидательной политике, упорно помалкивал, Демосфен весело разглаголльствовал в одиночку; попутно он бросал ободряющие шуточки всем встречным — галлам галлюцинирующего вида, римлянам кесарева вида, сарацинам сарабандитского вида, гуннам гулящего вида, аланам осетинского вида и франкам солирующего вида. Нормандцы попивали кальвадос.
Низко-пренизко кланяясь своему горячо любимому сюзерену, вилланы одновременно бурчали страшные-престрашные угрозы, не переходящие, однако, в действия и не выходящие за пределы усов, буде они таковые носили.
Выбравшись на большую дорогу, Сфен перешел на галоп и наконец замолк, так и не найдя себе достойного собеседника, ибо дорожное движение как таковое отсутствовало; он не хотел беспокоить своего всадника, чувствуя, что тот задремал; поскольку Сфен и Пострадаль разделяли эту предосторожность, герцог д’Ож кончил тем, что крепко заснул.
Он жил на барже, стоявшей на приколе у набережной в большом городе, и звали его Сидролен. Ему подали омара сомнительной свежести под майонезом сомнительного цвета. Выламывая ракообразному клешни с помощью щелкушки для орехов, Сидролен пожаловался Сидролену: