Читать «История России с древнейших времен. Том 16. Царствования Петра I Алексеевича. 1709–1722 гг.» онлайн - страница 241

Маетности были получены, и единственная дочь была выдана в 1718 году за Петра Толстого, сына Петра Андреевича, который по возвращении из Турции был в большей милости у царя, особенно после того, как привез из-за границы царевича Алексея. Петр Петрович Толстой был усыновлен гетману и сделан нежинским полковником. Скоропадский получил в свате могущественного покровителя, а Протасьев нашелся в затруднительном положении. Гетман прежде всего нажаловался на него свату, что он постарался отдать другим землю, которую гетман хотел взять себе, и Протасьев в униженных письмах должен был оправдываться пред сильным человеком и просить, чтоб его отозвали из Малороссии: «Дай всемогущий творец вечно тому так радоваться, кто ваше превосходительство неправыми своими доношениями на мое мезерство подвиг таким гневом. Всепокорно горькими слезами вашего превосходительства прошу: умилосердися надо мною, рабом своим; как милостивый бог, благоволи исходатайствовать, прежде даже не погибну, чтоб мне при господине гетмане не быть. Умилосердися, премилосердый государь, отец мой и патрон мой, пожалуй, не имей на меня своего гневу, и уже ни о чем более не прошу, только чтоб был я от немилости ясновельможного господина гетмана отлучен».

Протасьев не был отлучен от гетмана; униженный тон писем должен был обезоружить Толстого, и трудно было найти другого человека, столь же хорошо знакомого с Малороссиею, в которой продолжались прежние явления. В том же 1718 году стародубские жители подали жалобу на своего полковника Журавку, жители Новгорода – на своего сотника Лисовского, прилуцкая полковая старшина – на своего полковника Галагана. Стародубский полк хотел иметь своим полковником Андрея Миклашевского, сына старого полковника, и полчане подали о том гетману заручную челобитную. Но гетман, думая, что с помощию Толстого теперь можно проводить своих, прочил в стародубские полковники известного нам Черныша; Миклашевский, ненавидимый старшиною, был известен за человека, преданного России, и потому Меншиков во время бытности своей в Малороссии настаивал у царя, чтоб дал указ о назначении его полковником. «О Черныше изволите знать, что оный не без противности есть», – писал Данилыч Петру. Меншиков хлопотал также о доставлении полковничества переяславского или другому Милорадовичу, Гавриле, или молдавскому полковнику Танскому, что очень не нравилось гетману и старшине. Любопытна просьба Гаврилы Милорадовича, поданная царю в апреле 1720 года: «Бил челом я в С. – Петербурге, как нас определили на Украйну: тогда П. А. Толстой при графе Гавриле Ивановиче и бароне П. П. Шафирове сии слова объявил: ну, господа Милорадовичи! Царское величество жалует вас, полковнику Гавриле 300 дворов (а тех дворов и полутораста не получил), и при первой оказии быть вам полковниками на Украйне. Брату моему сказали в то время быть полковником гадяцким; и вскоре потом Переяславского полка полковник Тамара умер; я бил челом в 1717 году, и ваше величество изволили повелеть мне быть полковником; о сем же просил и на Москве и напоминал ее величеству государыне царице; в 1718 году ездил паки в Петербург и просил милости у государыни царицы, которая изволила господину гетману о сем говорить и изволила призывать тайного советника П. А. Толстого и сказала ему: сходи от меня к гетману и скажи ему, что я сама просила царское величество и Гавриле Ивановичу приказано, чтоб быть Милорадовичу полковником. Петр Андреевич говорил господину гетману, на что гетман сказал: коли на то воля царского величества есть, тогда и будет, лишь бы был мне послушен, а я к нему буду милостив. Прошу вашего величества, да повелит мне быть. полковником переяславским». Меншиков переслал и просьбу Милорадовича, и просьбу Танского к Макарову, прося его в удобный час доложить царскому величеству. «Службы их обоих довольно известны, – писал Менщиков, – Танский при валахах довольно услуг своих и верности показал, а о Милорадовиче вам самим известно, что лишился дому и имения своего». В Петербурге сочли нужным послать верного и способного человека на степную границу Малороссии. В конце 1720 года полковник Скорняков-Писарев назначен был комендантом в Полтаву и Переволочну и получил следующую инструкцию: 1) Когда о чем-нибудь надобно будет с гетманом пересылаться письмами, то списываться с ним учтиво. 2) С полтавским и переволочинским полковниками и старшиною, и с козаками, и с простым народом иметь доброе и ласковое обхождение; так как полки эти пограничные, то смотреть, чтоб тамошние жители были во всякой верности. 3) Чтоб малороссияне на Запорожье с товарами и ни с чем не ездили, а крымцы запорожцев с собою не привозили: запорожцев ни для чего пропускать, кроме тех, которые будут приходить с повинною к царю. 4) Если полковники и старшины будут обижать народ, то говорить, чтоб не обижали; если не уймутся, принимать челобитные у обиженных и присылать в коллегию Иностранных дел, а самому ни в какие судебные и расправные дела не вступать и никого не обижать.