Читать «Россия - преступный мир» онлайн - страница 276

Слово «мент» не слишком хорошее, но в данном случае это именно так, именно «мент» — уже не милиционер, а бандит. И разговор происходит между двумя бандитами, которые ничем не отличаются друг от друга: ни «понятиями», ни языком, ни действиями. Они могут сотрудничать, но в случае необходимости без сомнения и колебаний уберут один другого, как это и принято в криминальной среде.

Есть тут и своя горькая правда. И ее не скроешь, рассказывая о взяточниках, бандитах, авторитетах, которые случайно попали в правоохранительные органы, а себя нашли именно в уголовщине. Это тоже «менты» оборотни, нелюди. Поэтому обидно бывает слышать, когда о работниках правоохранительных органов говорят: «Своих покрывают». Ну разве может быть негодяй Камский своим? Или садисты и бандиты, которые в свободное от службы время пытали и кромсали людей? Ловили их, между прочим, тоже люди в форме.

Плохо, когда с придыханием говорят о бандитской «романтике». Если это мода, то плохая. Неужели герой нашего времени — громила с «пушкой», у которого если и есть мозги, то лишь для того, чтобы обдумывать преступные комбинации?

Такая же неправда, когда «романтиками» называют милиционеров, следователей, прокуроров… Если в органы и приходят такие романтики, то они очень быстро разочаровываются. Или перекочевывают в криминальные структуры — все в поисках все той же «романтики». Наша работа — неприятная, тяжелая, зарплата — низкая, льготы — по сути, ничтожные… Так из-за чего же гробить жизнь? Изза чего не спать ночами, рисковать здоровьем, подставляться под пули? Честно говоря, я не знаю ответа. Слово «призвание» тоже не очень нравится, как и «романтика». И гордость за наш «мундир» испытываешь гораздо реже, чем стыд. Есть люди, которые служат по привычке, по инерции. Кто-то остается в милиции… из-за страха перед преступниками: надеется, что у нас он защищен больше, чем остальные граждане. Это тоже заблуждение: в Штатах убийство полицейского наказывается наряду с государственными преступлениями, у нас такого нет.

Так почему мы никуда не уходим? Может быть, потому, что повезло с учителями. Кто-то из них уже на пенсии, кого-то больше нет в живых. И если перед кем-то и бывает стыдно, то именно перед ними. Они были настоящими профессионалами. Стоп! Вот и объяснение: они и нас сделали профессионалами. А профессионализм включает в себя все — и умение работать, в смысле навыков и приемов, и… мораль. Чем же мы отличаемся от бандитов и убийц? Только моралью. А если у человека произошла путаница или подмена понятий, ему нужно подавать заявление об уходе. Он уже не милиционер, он — «мент», а иногда и «мент в законе», совмещающий службу с разбоем или сменяющий замаранный мундир на крутой малиновый пиджак, а служебный «уазик» — на «мере»… И в таком случае мы с ним оказываемся по разные стороны баррикады. Мы — противники.