Читать «От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том I» онлайн - страница 296

Во-первых, Фенелон приветствует ведение споров по творческим вопросам. Таким образом, он сразу же выступает антидогматиком, не стремящимся навязывать другим свое мнение. Воспитанный на произведениях античности, Фенелон и здесь продолжает восхищаться культурой прошлого, особенно своими любимыми поэтами – Гомером, Вергилием и Горацием. Вместе с тем, он признает у «древних» немало недостатков, даже у самых «почитаемых». В то же время в литературе Древней Греции и Рима, с его точки зрения, было просто много писателей слабых, в то время как среди «новых» уже есть такие, чьи «произведения очень хороши».

Фенелон, не решая спора ни в пользу «древних», ни в пользу «новых», но призывая продолжать с уважением относиться к авторам античности и внимательно их изучать, высказывает пожелание, чтобы «новые превзошли древних». Он пишет: «Я буду рад увидеть в наш век в моем отечестве ораторов более пылких, чем Демосфен, а поэтов более возвышенных, чем Гомер. Мир, ничего не потеряв, только выиграет от этого. Древние не станут менее прекрасными, чем были до этого, а новые лишь приукрасят род людской».

Фенелона иногда называют «ортодоксальным классицистом». Трудно придумать что-либо более неточное. В «споре древних и новых» Фенелон занял компромиссную позицию. Для него искусство античности было не «недосягаемым образцом» и не единственным примером для подражания, а живым наследием, которое продолжало увлекать и волновать. Как справедливо заметила Л. Горе, «Фенелон не был ни за древних, ни за новых; он был за Природу и за Красоту, являющуюся страстным выражением Природы».

Как видим, поэтика Фенелона носит переходный характер. Очень многие из классицистических идей писателем сохраняются и поддерживаются. Так, характерная для классицизма концепция искусства как «подражания природе», т. е. воспроизведения ее «гармонии», требующая строгого отбора и противоположная натуралистическому описательству, находит в Фенелоне горячего сторонника. То же можно оказать и об отношении автора «Телемака» к общественной роли искусства. Для Фенелона последнее – не самоцель, а путь к совершенствованию человеческой натуры. Именно поэтому (вслед за Платоном) Фенелон изгоняет из своего утопического государства почти всех писателей и художников; оставляются лишь те, которые своими произведениями активно содействуют воспитанию народа.

Как и в классицизме середины и второй половины века, писателем решается антиномия общественного и личного, общего и частного. На первый план выдвигаются общественно-нравственные проблемы, проповедуется подчинение индивидуального общему. Как и в классицизме предшествующего периода, Фенелон тяготеет к созданию мало индивидуализированных, обобщенных образов. Но в романе по сравнению с предшествующей литературой классицизма усиливается динамика развития характера.

Конфликт у Фенелона из сферы личной, из сферы внутренних переживаний переносится во внешний мир, в область человеческих отношений, что придает фабуле романа бóльшую заостренность. В этом Фенелон предвосхищает поэтику просветительского классицизма. Как и в философском романе XVIII столетия, в «Приключениях Телемака» исторический и мифологический сюжет призван служить прикрытием открытой злободневности книги. Как и у просветителей (особенно в просветительской драматургии), актуальные политические проблемы облекаются у Фенелона в обобщенно-возвышенную форму, характерную для литературы классицизма. Отходит Фенелон и от нормативности классицистической эстетики, от прокламированного Буало культа правил. Фенелон если и не предвосхитил, то стоял на пороге многих художественных открытий Просвещения; думается, также и это, а не только его социально-политические, морально-дидактические и нравственные идеи, сыграло немалую роль в популярности писателя в XVIII в.