Читать ««Сад» растёт сам?..» онлайн - страница 60

Любая страна или группа стран, обладающая достаточными промышленными ресурсами, которая пойдёт на признание большевистской России и будет оказывать ей помощь, неизбежно станет опорой, правой рукой и советником большевистского правительства. Она будет воздействовать на это правительство и, в свою очередь, подвергаться его воздействию. Страны, входящие в такой трест, станут более склонны к методам коллективизма, а с другой стороны, строгости, налагаемые крайним коммунизмом в России, вероятно, значительно смягчатся под их влиянием.

Соединённые Штаты Америки — единственная держава, которая может взять на себя роль такого спасителя, являющегося в последнюю минуту. Вот почему дело, которое замыслил предприимчивый и не лишённый воображения г. Вандерлип, представляется мне весьма знаменательным. Я сомневаюсь в положительных результатах его переговоров; возможно, они представляют собой лишь начальную стадию обсуждения русской проблемы на новой основе, которое может привести, наконец, к тому, что эта проблема будет решаться всеобъемлюще, в мировом масштабе. Так как мировые ресурсы истощены, если не считать США, другим державам придётся объединить свои усилия, чтобы иметь возможность оказать России эффективное содействие. У коммунистов нет отвращения к ведению дел в большом масштабе; напротив, чем больше масштаб, тем больше и приближение к коллективизму. Это высший путь к коллективизму для немногих, в отличие от низшего пути, которым идут массы.

Я твёрдо убеждён, что без такой помощи извне в большевистской России произойдёт окончательное крушение всего, что ещё осталось от современной цивилизации на территории бывшей Российской империи. Это крушение вряд ли ограничится её пределами. Другие государства, к востоку и западу от России, одно за другим будут втянуты в образовавшуюся таким образом пропасть. Возможно, что эта участь постигнет всю современную цивилизацию.

Но идея конвергенции марксистского социализма и либерально-буржуазного капитализма, выраженная Г.Уэллсом ещё в 1920 г., не была востребована публичными политиками Запада, поскольку большинство политиков того времени не понимало, что марксизм — не общественно-стихийное явление, не ошибка истории в стране «этих неправильных русских», а глобально-политический проект «мировой закулисы». К числу таких не понимающих, принадлежал и сам Г.Уэллс, хотя он видел, что марксизм — это одно, а коммунизм как «огромная творческая сила»— это нечто другое. Но почему, для чего и как они в исторической конкретике той эпохи смешались? — этот вопрос перед Г.Уэллсом не вставал, а большинство было убеждено, что марксизм и коммунизм — это одно и то же явление, но под разными названиями вне зависимости от своего отношения к идеалам коммунизма и марксизму как «научной теории» перехода к нему всего человечества.