Читать «Страшные сказки» онлайн - страница 60
Василий Тихонов
- Давай, Егорушко, цветок. Наш он теперь. Я тебе на сапоги золота положу, чтобы без обману было.
Взялся я за него, а тут Гриша передо мной встал. Не ожидал я такого, чуть цвет-то и не выронил.
- Не отдавай, Егорушко! Забыл, что задавят, если добром отдашь! Беги, миленький!
А мужик взвыл дурным голосом:
- Тут-то ты мне и попался, гадина! - И на Гришу кинулся. Я-то побежал, уж и не видал, чем там у них закончилось. Бежал, пока деревня не завиднелась. Тут только дух перевёл. А навстречу мне парень идёт, наш, деревенский, Петьша. У него сапоги самые баскущие и были, я на них всё заглядывался.
- Здорово, Егорушко! Куда путь держишь?
- Да вот домой вертаюсь. Я тама морды проверял дальние. А ты куда идёшь на ночь глядя?
- Да силки поставить ходил.
- Ты, слышь, Петьша, посмотри, нет ли у меня за спиной кого, а то что-то боязно.
- Да нету, Егорушко. Пусто сзади. Только месяц вон из-за тучи показался.
- Ну и слава Богу.
- Что-то у тебя, Егорушко, лапти совсем прохудились. Бери вон мои сапоги - мне тятя ещё пару с ярмарки привёз. Потом уж рассчитаемся.
- Да что ты, Петьша, как можно. Я и в лаптях дохожу.
- Бери, бери, не даром ведь отдаю. А я покуда в твоих лапоточках дочапаю. Завтра-то мы поутру рано к родне собрались, не застанешь меня. Давай забирай мои сапоги, а лапти скидывай.
Сдуру-то я согласился. Уж больно охота было сапоги со скрипом поносить, перед девками пощеголять. Скинул лапти, в сапоги влез. Петьша лапти забрал с онучей и быстро как-то ушёл. А я в обнове вышагиваю, скрип слушаю. И кажется мне этот скрип лучше и слаще самой небесной музыки.
Вдруг остановился, разом про цвет папора вспомнил, что за онучу он у меня заткнут был. Бросился Петьшу догонять и споткнулся. Глянул на ноги, а там вместо сапог корьё осиновое.
Вот ведь как вышло! Поспешил я к Грише. К избе-то подхожу, а там бабы воют. Сердце у меня ёкнуло и зашлось, беду почуяло. Взбежал на крыльцо, в сенцы, в избу, дверь распахнул и замер. Лежит дядя Гриша на лавке. Вокруг бабы хлопочут, обмывать покойника ладятся.
- Вот, Егорушко, закончил жизнь свою Гришенька наш. Ножки его теперь не по земле, по облакам ступать будут, бороду ангелицы расчесывать станут.
Не сдюжила тут одна из баб, на всю избу заголосила:
А дальше так зарыдала, что и я не сдюжил. Стою меж баб и сам во весь голос вою. Тут уж и мужики сбежались. Шибко все Григория любили, вот и жалели сильно. Он для нас как свет в окошке был. Осиротела без него деревня. Всем миром хороняли. И по сию пору его могилка самая ухоженная на могильнике нашем старом, хотя и родни у него не осталось.