Читать «Страна желанная» онлайн - страница 160

Так думалось час назад, когда комиссар размышлял над ненаписанным письмом партизана. Сейчас, кроме ненаписанного письма партизана, в руках у комиссара были написанные Лениным «Очередные задачи советской власти», и вдруг сама собой в эти задачи вошла задача Глебкиной судьбы.

— Пойдёшь учиться, — сказал Самарин уверенно и снова зашагал из угла в угол. — Будешь учиться. Будешь, как чёрт, учиться.

Шаги Самарина становились всё быстрей и твёрже и вместе с тем твёрже становился его голос.

— Ты должен владеть всем, что есть в мире дорогого, настоящего, животворного. Ты должен оставить нас далеко позади, пойти неизмеримо дальше нас. Но для этого ты должен уметь в сто раз больше, чем умеем мы, и знать в тысячу раз больше. И ты будешь учиться, чёрт побери. Ты начнёшь завтра же. Сейчас же. Да-да. Мы уже тут довоюем без тебя. Сегодня обойдётся без тебя и Шелекса. А вот будущее без тебя никак обойтись не может. Понял?

Самарин всё убыстрял шаг, голос его уже звенел на высоких нотах, и глаза сверкали молодо и жарко. Глебка следил за комиссаром, не сводя с него зачарованных глаз, стараясь не проронить ни одного слова.

…Позже, лёжа на тёплой печи и глядя в тёмный потолок избы, Глебка снова и снова перебирал в памяти эти горячие слова, и в немой ночной тиши они звучали ещё горячей и звонче. Потом они смешались с собственными Глебкиными мыслями, набежавшими нивесть откуда в этот тихий ночной час. В памяти, точно пена в речном пороге, всплескивались слова, лица, события недавнего прошлого. За печью шебаршили тараканы, и в шуршащей тьме возникали то заботливый дед Назар, то бородатый Аникан Попов из Светлых Ручьёв, то белозубый кочегар или полосатый от метелицы Яков Иванович. Потом невидимо касались лица мягкие руки Марьи Игнатьевны; в тёмном мареве дрёмы затепливались вдруг синие глаза Алёнушки в венцах стрельчатых ресниц. Из-за её плеча усмехался неустанный Егорша Кольцов, говоря всем своим победным видом: «Вот. Пришли, брат» и кладя странницкий батожок на крутой верх многоцветной радуги возле ворот в Страну Желанную, где никто никого не гнетёт, не обижает и все люди по правде живут. Спутники горьких скитаний, помогавшие и поддерживавшие в самые трудные минуты, сейчас, словно на праздник, сбирались толпой в тёплый избяной угол…

Потом приходят батя и комиссар Самарин, и оба говорят с ним горячими голосами. «Той дорогой иди, — говорит батя, указывая вдаль большой, твёрдой рукой. — Мы ведь только начали.» А комиссар указывает пальцем на страницу книжки и говорит, сверкая глазами: «Вот она, тут твоя дорога…» И на странице густо написано: «Ленин». А комиссар Самарин снова подступает к нему, говоря: «Ты должен владеть всем, что есть в мире дорогого, настоящего, животворного…» И глаза его смеются — он весёлый и радостный. И Глебка тоже становится весёлый и радостный. И так и засыпает вдруг весёлый и радостный, чтобы проснуться назавтра уже в иной, новой жизни.