Читать «Чужое оружие» онлайн - страница 109

— Я столько просил их… И Марусю, и Степаниду… а они в одну дуду: «Иди к Петру, поклонись, он помолится, чтобы все как у людей, чтобы и у нас было дите…» Это мне-то — к Петру! Вместо него к Ганке повадился… Мне бы еще разок с Марусей поговорить, может, и втолковал бы что. Только теперь соображаю… Виноват я… Понимаете?.. Чепуха какая и этот клок земли, и Степанидино бурчанье, да и сам Петро с его богом Иисусом… Нет мне без Маруси жизни, что я без нее…

Чепиков за последние несколько дней очень осунулся. Морщины на его лице стали еще глубже, уголки рта, казалось, навсегда скорбно опустились, и сидел он неестественно сутулясь, свесив свои крупные, еще сильные руки.

Допрос шел как-то странно. Незаметно для самого себя мысли Коваля то и дело обращались к Ружене, и, слушая рассказ Чепикова о Марии, он думал о своем. Войдя в его одинокую жизнь, Ружена тоже словно бы размягчила душу, сделала ее более чуткой. И, возможно, поэтому подполковник допрашивал сегодня Чепикова не так, как обычно, внутренне сопротивляясь тем фактам, которые свидетельствовали против подозреваемого. Чувствовал, что радовался бы, если сидящий сейчас перед ним взъерошенный мужчина оказался бы невиновным. Подумал: пока все собирали материалы, которые обвиняли Чепикова, и никто не искал фактов оправдывающих.

А Чепиков вдруг, словно забыв, где и с кем разговаривает, повел речь о своей жене, о том, как благодаря ей появились у него новые силы, как сначала легко и быстро все делалось: и дом строился, и совместная жизнь складывалась…

Все, что при жизни не успел сказать Марии и только здесь, в камере, почувствовал и понял, он рассказывал сейчас чужому человеку…

— Любить — конечно, прекрасно, но надо, чтобы и тебя любили, — горячо говорил Чепиков. — Мне повезло… Пошла за меня по любви, девушкой была. Вот сейчас думаю и гадаю, за что мне такое счастье было, чем я заслужил и почему не оправдал?! Как же я мог стрелять в нее, в мою Марусю? Говорят, ревновал! — продолжал он с горьким сарказмом. — Да не ревновал я ее! Совсем другое было… Отреклась от меня Маруся, от людей, от самой своей жизни — вот чего я не мог видеть… Не понимал я раньше ее нужды в ребенке. Появилось это чувство у нее в родильном доме и так охватило, что на плаху пошла бы… А тут еще и мать, Лагута со своими обещаниями. Втянули в дурацкую веру, да так, что погодя и о будущем ребенке перестала мечтать, обезумела в своем набожье и сгорала как свеча. Степанида меня пустотой души укоряла, мол, без бога живу, но ведь позволь я Лагуте заарканить и себя, он вмиг бы всех сожрал…

Серые стены камеры в райотделе милиции, наверное, никогда не слышали таких страстных слов о любви, таких признаний, какие сейчас звучали в устах этого поверженного человека. Ковалю они не показались странными, он все больше убеждался, что не мог Чепиков стрелять в жену, что в этом случае произошло нечто такое, что не укладывается в обычные мерки и в статьи Уголовного кодекса.