Читать «Последние дни Российской империи. Том 1» онлайн - страница 204

Однажды летом, в июльский знойный день, когда пыль неслась по шоссе, нестерпимо пекло солнце, стучали ломовые дроги, звенела и гремела конка, пахло гнилой водой от зацветших канав, гнилью и керосином, запахом нездорового рабочего предместья Маруся, тяжело шагая с большим животом подошла к отцу и села возле его постели на кресле. У него только что окончился мучительный припадок, лоб был покрыт потом, волосы всклокочены. Он недовольным взглядом окинул большой живот Маруси, её похудевшее, ставшее некрасивым лицо, тёмные круги под глазами и проговорил нестерпимо страдая:

   — Маруся, свадьба в феврале была, али в марте?

   — Шестого февраля,— тихо ответила Маруся.

   — Так, так. Когда ждёшь-то?

Маруся задохнулась, лицо её стало жалким, слёзы полились из глаз.

   — Не знаю, папа.

   — Не знаешь? Будто?

Он долго молчал. Лицо его выражало нечеловеческую муку.

   — Что же, — едва слышно прохрипел он так, что Маруся с трудом могла разобрать его слова.— С кем согрешила-то? Ужели с Федей?.. Не верю...

Маруся закрыла лицо ладонями и не дышала. Ей становилось дурно.

   — Отца обманула. Растил, воспитывал... учил... баловал... Думал, путное что выйдет... А вырастил девку распутную...

Какая-то жидкость подступила к его горлу и заклокотала в нём, спазма сдавила его.

   — Папа! Папчик… что с тобой! — сказала Маруся, наклоняясь к отцу. Он лежал неподвижно на спине и глаза его смотрели на Марусю с тоской, мукой и упрёком.

   — Папа милый! Скажи, что-либо... Прости, прости меня...

   — Всю жизнь о вас, — отчётливо проговорил Любовин, — всю жизнь для вас... Для тебя с Витей, а вы... бросили... обманули.

Слёзы показались на его тусклых глазах…

   — Умираю... Один... Одинокий... В позоре.

   — Папа, прости!

Маруся опустилась на колени и охватила голову отца горячими руками. Её глаза были близко от его глаз. Отец смотрел на неё с тоской.

   — Простить могу... Должен простить... Но понять... понять этого, Маруся, не могу... Ужели меня позабыла. Меня не пожалела... не подумала обо мне. Ах, Маруся... Тяжко мне... Не так хотелось умереть... Всю жизнь срама боялся... А умираю в позоре. Дети меня обманули.

Маруся рыдала.

   — Ну чего ты! — лаково сказал Любовин... — Чего! Ну брось!.. По учёному-то это можно, по-нашему, по простому, по христианскому-то нехорошо. А на что учил?.. Да... Ну, вот что, Марья. Я тебя простил, прости и ты меня. Не так, значит и я тебя повёл. Спосылай за священником, за отцом Григорием. Примириться надо. Не проживу долго.

Вечером Любовин исповедовался. Старый священник с длинными сивыми волосами и седеющей бородой прочитал над ним молитву и когда вышел, слёзы стояли у него на глазах. Маруся ожидала его в столовой. Он подошёл к ней.

   — Знаю, — кротко сказал он,— что не веруете. Знаю, что отошли от Бога, однако, уверуйте. Святой души отец ваш и вам просил передать, чтобы вы на него не обижались. В Боге он и с Богом и легко ему.