Читать «Последние дни Российской империи. Том 2» онлайн - страница 217

— Не люди, а черти, ишь ты, какие! — говорил широкий скуластый солдат с лицом, обросшим густою рыжею бородою, крестьянин, призванный из запаса. — Ведь создаст же Господь!

— Нагаечники! — презрительно сплёвывая семечки, возразил худощавый и бледный солдат с серыми злыми, страдающими глазами. — Им только бы пить да песни горланить. безсознательный народ.

— А, что, паря, поди доставалось, — подмигнул ему сосед, бойкий солдат в опрятно одетой рубахе. — Верно, нагайкой-то полоснули, когда забастовки делал.

— Молчи, фараон, — злобно сказал бледный солдат и пошёл вон из толпы.

— Ты, поругайся, сволочь, я тебе покажу, холера несчастная! — сказал бойкий солдат.

— Вы сами, товарищ, его задели, — заметил смуглый солдат грузинского типа.

— Эки, право, люди. Завтра на штурм идти, на смерть, а они лаются. Ну люди! Им бы рубаху чистую одеть да Богу молиться, а они что задумали, — сказал рыжебородый и обратился к подошедшему офицеру:

— Что, ваше благородие, да нешто казаки люди?

— Ну, конечно, люди, — отвечал тот улыбаясь, — такие же крестьяне, как и вы. Только земли у них больше.

— Скажи, пожалуйста. А почему земли у них больше?

— Навоевали, — отвечал прапорщик.

— То-то они с войны и веселятся. Им что. Их и пуля не берёт. Ишь и защитного не носят.

— Им на конях-то всё одно.

— Они и пешком так идут.

— Черти, право слово. Ведь родятся же такие.

— Посторонись, пехота! — раздались сзади голоса и, расталкивая толпу, прошли к песенникам казачьи офицеры с бутылками и стаканами вина.

— Ишь ты, какие! Гоголи! И пьют с казаками вместе. Не жеманятся. Чудной народ…

……………

У Саблина была небольшая землянка. Её строили зимой для командира пехотного полка. Она имела дощатый пол, и стены её тоже были обшиты досками. Маленькое окно в четыре стекла в уровень с землёю пропускало тусклый свет. Была поставлена койка Саблина, был стол для бумаг и ящик от консервов вместо стула. Гул и шум биваков, песни и музыка глухо проникали в это подземное жилище, придавленное низкой крышей, с насыпанной на неё на аршин землёй, и в ней было тихо, как в могиле.

Саблин сидел на ящике, упёршись спиною о стол, и смотрел на маленький образ Спасителя, поставленный в головах постели. Это был дорогой и богато украшенный золотом и самоцветными камнями образ, которым когда-то дед и бабка Саблина благословили на брак его отца и мать. Этим же образом благословляли его и Веру Константиновну. Тёмный лик Спаса Нерукотворного кротко смотрел из венчика. Отсвет догорающего весеннего дня ложился и бродил по нему тихими тенями.

— Свете тихий святыя славы Отца Небесного, — думал Саблин, глядя на образ умилёнными глазами.

— Свете тихий, — задумчиво повторил он. — Подлинно тихий свет и кроткая любовь и правда идут от Тебя. Скажи мне правду… Прав ли я?

Он только что отпустил Карпова. Он ещё ощущал стройную фигуру юноши, навытяжку стоявшего у двери. Он помнил каждое своё слово, и в его ушах звучал каждый солдатски точный, словно заученный ответ Карпова.