Читать «Мы молоды, еще очень молоды» онлайн - страница 4

Представьте же себе положение, когда эпический период сшибается вдруг лоб об лоб с европейской культурой XIX столетия (причем оба несомненно несколько сплющиваются) и когда ученик Гексли, последователь Дарвина и последних слов науки, в самых своих личных воспоминаниях находит ни более ни менее как целый мир эпоса, – мир властный, еще живой, с которым сей дарвинист, позитивист, материалист, сын XIX века, находится в непосредственной, почти физиологической, кровной связи! Положение истинно трагическое, едва ли даже удобопостижимое для западного европейца! Ведь это уж настоящий salto mortale, это такой смелый ракурс, который мыслим разве лишь в живописи, да еще при величайшем искусстве, но в области умственного и психического развития может быть, по-видимому, только разрушителен для народного организма. Крепкий, могущественный потребен организм для того, чтоб, упразднив дело веков, все вдруг, залпом воспринятое переварит в свою кровь и плоть и вызвать затем в себе силу самостоятельного нового творчества!

Что будет со славянами Балканского полуострова, мы не знаем, но таковым крепким, могущественным народным организмом несомненно обладает Россия. Это убеждение утешительно, исполняет нас надежды и веры, но необходимо, однако ж, помнить и соображать – какая работа задана нашему народному организму, – помнить и соображать хоть бы для того, чтоб не смущаться иными явлениями, уметь беспристрастно ценить наше прошлое и настоящее. Карикатурным, пожалуй, покажется читателям такое приравнение к настоящему состоянию нашей интеллигенции – сербского противоестественного сочетания, в одном интеллигентном индивидууме, эпической и героической эпохи с современною культурною, да еще наиутонченною… Но ведь только карикатурным, то есть преувеличенным «шаржированным», однако все же довольно близким, а уж про наш XVIII век и говорить нечего. Разве не то же почти самое представляют нам блестящие вельможи двора Екатерины, наши Разумовские, которых эпопея восприяла такой печальный, но вполне достойный конец (см. превосходный труд А. А. Васильчикова), наши потом, уже позднее, Бруты, Лафайеты, Фабриции – на почве и в оправе самого беззастенчивого крепостного душевладельчества? Да, наконец, и теперь, в позднейшие дни, разве наши «радикалы» – сопоставленные с русским народом и с историческим фоном русской земли, многим чем разнятся от гегельянцев, дарвинистов, гекслистов Балканских ущелий, берегов Савы и Дравы?