Читать «Албанская девственница» онлайн - страница 20

Сильвия поступила не как Гарриет. Литература не служила ей учебником жизни и не сдерживала ее порывов. Узнав о происходящем, Сильвия пришла в ярость.

— Ты омерзительный кретин, — сказала она Нельсону.

— Ты двуличная стерва, — сказала она мне.

Мы сидели вчетвером в нашей гостиной. Дональд закончил чистить и набивать трубку, утрамбовал табак, поджег его, покачал трубку в руках, осмотрел, затянулся, снова прикурил — это выглядело так кинематографически, что мне стало за него стыдно. Потом он положил в чемоданчик несколько книг и последний выпуск журнала «Маклинс», забрал бритву из ванной и пижаму из спальни и ушел.

Выйдя из нашего дома, он тут же направился в квартиру молодой вдовы, что трудилась в его клинике на должности секретарши. В письме, которое Дональд написал мне впоследствии, он объяснял, что видел в ней лишь друга до той самой ночи, когда его внезапно осенило, какое наслаждение — любить добрую, разумную, неперекореженную женщину.

Сильвии надо было на работу к одиннадцати утра. Нельсон обычно провожал ее до больницы — машины у них не было. Но сегодня она заявила ему, что охотней пройдется по улице в обществе скунса.

Так мы с Нельсоном остались вдвоем. Сцена вышла гораздо короче, чем я ожидала. Нельсон был мрачен, но явно испытывал облегчение. Я же думала о том, как рассыпаются в прах романтические представления о непреодолимой силе, тянущей людей друг к другу, о блаженстве и муке любви, но знала, что говорить об этом вслух не стоит.

Мы прилегли на кровать поговорить о своих планах и вместо этого занялись любовью — по привычке. Среди ночи Нельсон проснулся и решил, что ему лучше уйти вниз, к себе в спальню.

Я встала в темноте, оделась, собрала чемодан, написала записку, дошла до телефона-автомата на углу и вызвала такси. Я уехала в Торонто поездом, который отправлялся в шесть утра, а там пересела на поезд до Ванкувера. Ехать по железной дороге дешевле, если пассажир готов провести три ночи в сидячем положении, как я.

И вот я сидела печальным расхлябанным утром в вагоне поезда, который как раз спускался по крутым склонам каньона Фрейзера в промозглую долину реки Фрейзер, где дым висел над волглыми домишками, бурыми лозами, колючими кустами и жмущимися друг к другу овцами. Переворот в моей жизни пришелся на декабрь. Рождество для меня отменили. Вместо зимы с сугробами, сосульками и бодрящими метелями мне выдали расплывчатый сезон дождя и слякоти. Я страдала от запора. Я знала, что у меня дурно пахнет изо рта. У меня затекли руки и ноги, и я окончательно пала духом. И не подумала ли я тогда: «Разве не глупо менять одного мужчину на другого, если по большому счету самое важное в жизни — возможность выпить нормального кофе и чтобы было где вытянуть ноги?» Не подумала ли я тогда, что даже окажись Нельсон сейчас рядом со мной, он превратился бы в серолицего незнакомца, чье уныние и беспокойство лишь усугубляют мое уныние и мое беспокойство?