Читать «Родом из ВДВ» онлайн - страница 32

Тут к Алексею с другой стороны подплыл Петр Горобец, еще один земляк, правда, не из Черкасской области, а из Кировограда. Щекастый, как хомячок, с беспокойно бегающими глазами и острым, почти всегда облупленным на кончике носом, он только что вернулся из санчасти, где половину всего курса молодого бойца провалялся с опухшей и загнившей от потертости ногой. Алексей, несмотря на землячество, немного недолюбливал его, да и вообще не мог понять, как такой неспортивный, на коротких ножках, с отвислым мягким животиком и явно лишенный мужественности, да и интеллектом не блещущий тип мог попасть в десантное училище. «Никак папа ретивый генерал», – думал про него Алексей, пока Игорь, сведущий в закулисных вопросах поступления в училище, не прояснил ситуацию. Оказалось, у этого парня отец-милиционер много лет тому назад погиб при исполнении… Этот-то прискорбный факт и открывал ему двери в любое военное училище страны. Только зачем он десантное выбрал?! Алексей смягчился в отношении Петра, но откровенничать, как с Игорем, с ним не спешил, что-то чуждое своей природе смущало Алексея всякий раз, когда они затевали разговор.

– Курнем, земляче? – издалека прохрипел Петр, высовывая острый покрасневший кончик носа из-под ставшей колом и потяжелевшей от дождя брезентовой накидки.

– Да куда там, я бросил. А потом, дым ротный увидит, пойдешь очко драить, – отмахнулся Алексей.

– Э-э, – протянул Петр, – да ты, брат, видать не до конца хохол, если так говоришь. Дывысь! – С этими словами он зажег половинку сигареты, ловко нагнувшись, несколькими короткими быстрыми затяжками раскурил ее и так бережно упрятал в полураскрытый кулак, что, действительно, даже в двух метрах от него невозможно было разглядеть в нем курящего.

Алексея немного покоробило от украинского «дывысь», но он знал, что эта откровенность предназначалась лично ему как украинцу и выглядела интимно-свойским жестом, возможным лишь в узком кругу и никогда не употребляемым при остальных сослуживцах.

– Эх, – мечтательно поднял Петр глаза к затянутому небу, – щас бы горячего борщичку, да с петушком, да с самогоночкой, пусть хотя б грамм сто-сто пятьдесят. Да голубцов наших, украинских…

Он так страстно шептал эти слова, как молитву или заклинание, что Алексей мимо воли увидел идиллическую картину обильной сельской трапезы и мрачно сглотнул голодную слюну. И потом, махнув рукой, поплелся прочь. «Вот пройдоха, – подумал Алексей, – этот, кажется, нигде не пропадет. Однако поразительно, почему только я зол на ситуацию, а остальные переносят ее как нечто обыденное, обязательные временные неудобства, которые и не напрягают особо, и не удивляют? Может быть, просто дело во мне самом? В том, что я не желаю мириться, когда меня держат за идиота? Но почему они ничего не замечают? А может, замечают, но просто не желают концентрировать на этом внимание». Он же с болезненной остротой ощущал тонкую грань, после которой подготовка бойца превращается в фарс и наваждение, не поддающееся логике моральное истязание, с которым он не желал мириться.