Читать «Песни Т. м. ф. а... Елисавета Кульман. Фантазия. Т. м. ф. а...» онлайн - страница 3

Все, что мы сказали о г. Тимофееве как поэте, по поводу его мелких стихотворений, все это оправдывается, как нельзя лучше, и его фантазиею «Елизавета Кульман». Это произведение решительно ничтожно. Автор имел претензию возвысить нашу душу, умилить и растрогать, представя нам гения, помазанника провидения, и – насмешил до слез. Этак не поминают покойников!..

Г-н Тимофеев, в нескольких поэтических картинах, представляет нам развитие внутренней жизни генияльной девушки. Но что такое генияльная девушка? Амалия, Миньона, Текла?..Это вопрос посторонний, и мы почитаем неприличным рассматривать его теперь. Скажем только, что г. Тимофеев представляет нам душу гения-поэта, гения-художника – и его пьеса не есть поэтический анализ души художника: нет, это какая-то фантасмагория, смелая по своей идее, достойная бога Аполлона и опасная для Икаров… но у г. Тимофеева достало смелости взять на себя выполнение такой идеи! – Надо сказать, она необыкновенна потому только, что требует слишком много одушевления, огня, роскошной фантазии. Дело в том, что у г. Тимофеева действуют гении, силы природы, принимающие на себя человеческие формы; у него является даже бедность в образе женщины. Согласитесь, что это мысль детская и по тому самому требующая фантазии молодой, игривой, пылкой. Да! много надо поэзии, чтобы сделать вероятным невероятное, истинным ложное, действительным волшебное. Я не буду всей разбирать «фантазии» г. Тимофеева, укажу только на одно место, которое показалось мне курьознее других. Гений разговаривает с Елизаветою Кульман и описывает ей аллегорически Грецию, как страну, в которую она должна направить свою деятельность и свои дарования; едва успел гений исчезнуть, как входит учитель Елизаветы и предлагает ей учиться по-гречески. «Елизавета в изумлении, стоит неподвижно от восторга; на глазах ее слезы. Она кидается в объятия учителя…»

Мы почитаем «фантазию» г. Тимофеева оскорблением памяти Елизаветы Кульман во всех отношениях. Елизавета Кульман, без всякого сомнения, была явлением необыкновенным, не как поэт, не как художник, а просто как какое-то чудо природы, какое-то странное и прекрасное отступление ее от своих обычных законов. Мы читали в «Библиотеке» статью г. Никитенки о Елизавете Кульман, статью живую, одушевленную, горячую;только нам показался неверным и ложным взгляд автора на Елизавету Кульман, как на поэта; приведенные им стихи показывают, что она не была даже версификатором, не только поэтом; несмотря на то, эта прекрасная статья заставила нас удивляться Елизавете, как чудесному и прекрасному явлению, промелькнувшему в мире падучею звездою. На память Елизаветы Кульман можно написать элегию или другое какое-нибудь лирическое стихотворение; но написать такую фантасмагорию и заставить все силы природы, небо, землю и ад, принять участие в жизни этой необыкновенной, но отнюдь не генияльной девушки, значит оскорблять ее память. Такого рода фантасмагория могла б представить Шекспира, Байрона, Шиллера, Гете, как таких людей, в генияльности которых убеждено все человечество; если б такая фантасмагория была и неудачна, по крайней мере в ней был бы смысл.