Читать «О характере народных песен у славян задунайских. Набросано Юрием Венелиным...» онлайн - страница 4

5

Имеется в виду следующее рассуждение Венелина: «Удивительно, до какой степени занимала воображение Европы эта сказочная история беглой женщины!.. Мне хотелось бы велеть высечь ее розгами потому, что во всем этом я вижу, что все греческие города были сумасбродны, если они за нее только затеяли 10-летнюю войну… Но Goethe не так рассуждал, как я, он сожалел, что такая прелесть бежала с каким-то фригийским цыганом; он счел лучше выдать ее за немца» (с. 108–109). (Речь идет о сценах «Фауста», посвященных Елене, – ч. II, акт III.)

6

Имеются в виду следующие рассуждения Венелина: «Не вдруг можно открыть себе ту ухватку или движение, в котором иногда действуют великие люди. Если Юлий Цесарь или Аристотель стали бы играть с кошкою…, вам невольно покажется, что бегание по комнате дело высокое. Так бывает и с прославившимися писателями, которые в свою очередь в состоянии ребячествовать» (с. 55–56). Далее Венелин применяет эту мысль к Гердеру: «Теперь господствует система скандинавомании. Сам Гердер, добрый Гердер даже вообразил себе, что героическая или рыцарская травка растет только в Скандинавии, когда говорит, что тевтонские племена отличались духом рыцарства и завоеваний, а славянские духом миролюбия. Сколько Гердер ни философствовал о человечестве, все-таки этот его приговор показывает, как он плохо знал и историю и человечество» (с. 60–61).

7

Поправка Белинского необоснованна: из контекста видно, что автор имеет в виду эпическую поэму Л. Камоэнса «Лузиада» (первый русский перевод, осуществленный А. Дмитриевым, – 1788 г.). См.: Ю. Венелин. О характере народных песен у славян задунайских…, с. 101.