Читать «Руководство к познанию древней истории для средних учебных заведений» онлайн - страница 2

Автор руководствовался хорошими немецкими учебниками, хотя мы могли бы ему указать на лучшие из лучших, которыми он не пользовался: это – сочинения Лео (кроме, впрочем, учебника его новой истории) и Рема. Тогда бы история его получила, может быть, главное, чего недостает ей: единство созерцания. Хотя связь между событиями и соблюдена, по крайней мере в истории Греции и Рима, но в ней не видно значения: она ничего не открывает. Вследствие этого не видно, как движется вперед человечество, в чем заключается его развитие; а предчувствие того великого содержания, которое заключается в всемирно-историческом прогрессе, должно бы необходимо быть результатом такого изучения. Цепь фактов, конечно, нигде не должна прерываться общими рассуждениями и взглядами, которые совершенно неуместны в учебнике: мы с этим первые согласны; но мы также требуем, чтобы незримая сущность всех фактов – их понятие было сознано более или менее определенно учителем и лежало бы в основании учебника; мы требуем, чтобы факты, следуя друг за другом, представляли органическое, полное значения целое. Требования эти нелегки, и очень немногие – даже и из немецких учебников выполняют их; но тем не менее их выполнение необходимо для истинного и вместе дельного изучения истории.

Народы Востока толпятся у автора в странном беспорядке. Он начинает с египтян, основываясь на той мысли, что история должна начинаться «с такого народа и государства, устроение которого более других зависело от особенностей земли, то есть которое является нам не произведением человеческого произвола, но необходимостию природы», и что будто «образование египтян было решительно следствием особенных качеств их земли». Какое тесное соображение! Во-первых, нет ни одного народа и государства, в которые не входили бы, как элемент, естественные условия; во-вторых, почему же Египет, более нежели другое государство, основывается на них? Главное то, что в этом отношении можно указать еще на Нил, которого разлитие оплодотворяло почву; но возможно ли вывести из этого обстоятельства египетскую историю, дух Египта, его религию, это таинственное стремление к полному очеловечению в образе сфинкса, эту загадочность символов? Земля та же, и Нил так же протекает; но где древний, сумрачный Египет, с тайною думою на челе?.. Его нет, потому что ответ на вопрос, выразившийся в его существовании, был дан прекрасною Грециею, и загадка сфинкса была решена…. Египет был цвет Востока: в нем темные требования и стремления духа, вырывавшегося на свет сознания, уяснялись до степени вопроса.

Но еще страннее покажется тем, которые могут быть juges competents в этом деле, что автор вовсе обошел и Китай и Индию, между тем как именно от них-то и должна начаться история. Китай есть колыбель, – не говорим человеческого рода, что совсем другое, но – колыбель исторического духа. Имея своим назначением осуществить это начало, он и остался при нем без движения, в мертвой неподвижности. Это – государство в своем первоначальном, чисто естественном виде, в форме семейства. Здесь еще вовсе нет духовного самосознания, нет религии в истинном значении этого слова, и сознающая деятельность есть не более, как механическое составление и расставление внешних предметов. За ним должна следовать Индия, так же неподвижная, как и он, но уже высшая по своему началу. Это страна тревожного искания духа, беспокойного стремления выбиться из очарованного круга вещества, – страна чудовищной фантазии. Здесь еще нет никакого различия между теоретическим и практическим духом: все представляет чудный хаос, и история Индии не есть то, чем должна быть история – свободным движением во времени. Только в народах Передней Азии, которые по общему началу своему могут быть названы народами зендскими, а по преобладающему народу, который поглотил их и явился выразителем и представителем их сущности, персидскими, – только здесь возникает собственно прогрессивное движение во времени, саморазличение духа (Ормузд, Ариман) и практическая, из воли вытекающая деятельность. Это, кроме собственно зендского народа, – ассирияне, вавилоняне, мидяне, персы. Автор разбросал их так, что они проходят какими-то случайными явлениями в его «истории». После египтян рассматривает он вавилонян, ассириян, евреев, финикиян, карфагенян, потом бактриян, мидян и персов, а засим уже Грецию.