Читать «Виновата ли она?» онлайн - страница 8
Алексей Феофилактович Писемский
– Нет, правда.
– Правда?.. – начал было я.
– Постойте, – вдруг перебила меня Лидия Николаевна, – там, кажется, говорят про меня.
– Что такое вас встревожило? – спросил я.
– Так, ничего, – отвечала Лидия Николаевна.
– Ах, какая эта Пионова несносная! – прибавила она как бы про себя.
– Lydie, ou etes vous? – раздался голос Марьи Виссарионовны из гостиной.
– Ici, maman, – отвечала Лидия.
– Venez chez nous.
– Посидите тут, я скоро возвращусь, – это ужасно! – проговорила она и ушла.
По крайней мере, с полчаса сидел я, напрягая слух, чтобы услышать, что говорится в гостиной; но тщетно; подойти к дверям и подслушивать мне было совестно. Наконец, послышались шаги, я думал, что это Лидия Николаевна, но вошел Леонид, нахмуренный и чем-то сильно рассерженный.
– Что вы тут сидите; пойдемте в кабинет, – сказал он.
Я пошел за ним в надежде, не узнаю ли чего-нибудь.
– Пионова сегодня что-то много говорит, – начал я.
– Мерзавка!.. Черт знает, как все эти женщины нелепы.
– А что же?
Леонид ничего не отвечал; расспрашивать его, я знал, было бесполезно.
– А математика идет плохо, – начал я с другого.
– Скверно. Как мне хочется на воздух! Поедемте прокатиться; я вас довезу до дому; у меня лошадь давно заложена.
– Хорошо. Можно проститься с вашими?
– Ступайте; а я покуда оденусь.
В гостиной я застал странную сцену: у Марьи Виссарионовны были на глазах слезы; Пионова, только что переставшая говорить, обмахивала себя платком; Иван Кузьмич был краснее, чем всегда; Лидия Николаевна сидела вдали и как будто похудела в несколько минут. Я раскланялся. Леонид подвез меня к моей квартире. Во всю дорогу он ни слова не проговорил и только, когда я вышел из саней, спросил меня:
– Вы будете завтра дома?
– Буду.
– Я завтра приду к вам.
– Приходите.
III
На другой день, только что я встал, Леонид пришел ко мне и по обыкновению закурил трубку, разлегся на диване и молчал; он не любил скоро начинать говорить.
– Ваши здоровы? – спросил я.
Меня заботило, что такое у них вчера было.
– Не знаю хорошенько; матери не видал, а сестра больна.
– Чем?
– Голова болит.
– Вы вчера поздно воротились?
– Нет, прокатился только.
– А гости еще у вас долго сидели?
– Не знаю; я не входил туда. Кажется, что долго, – отвечал нехотя Леонид.
Он был очень не в духе.
– Скажите, пожалуйста, Леонид Николаич, – начал я после нескольких минут молчания, – что это за человек Иван Кузьмич?
– Что за человек он, я не знаю, и даже сомневаюсь, человек ли он? А что глуп, как бревно, так это верно.
– Однако он принят у вас, как свой?
– Не отвяжешься от него, хотя я и давно об этом стараюсь.
– Почему ж?
– Он главный кредитор наш.
– А разве у вас долги есть?
Леонид усмехнулся.
– Есть немного.
– Сколько же?
– Тысяч триста серебром.
– Триста тысяч!.. А состояние велико ли?
– Около тысячи душ.
– Состояние прекрасное.
– Хорошо, только в итоге ставь нуль.
– Отчего же это?
– Дела расстроены. Отец у меня был очень умный человек, и, когда женился на матери, у него ничего не было, а у нее промотанных двести душ, но в пять лет он составил тысячу, а умер – и пошло все кривым колесом: сначала фабрика сгорела, потом взяты были подряды, не выполнили, залоги лопнули! А потом стряпчие появились и остальное доконали.