Читать «Сочинения князя Александра Ивановича Долгорукого» онлайн - страница 3

Мы узнаем из этого стихотворения, что князь Александр Иванович – сын князя Ивана Михайловича Долгорукого, известного автора стихотворений: «Парфену», «Везет», «Авось» и пр. Находим здесь и признание, что «лира звучная отца» досталась в наследство и достояние сыну; только с этим не можем вполне согласиться: сочинения князя-сына составляют большой шаг назад от стихотворений князя-отца, у которого по местам действительно были проблески остроумия, светлых мыслей и даже теплого чувства. Но это в сторону: литературная параллель князя Александра Ивановича Долгорукого с кем бы то ни было из известных сочинителей не может повести ни к чему хорошему – для князя. Пойдем далее. Из стихотворения «Я» видно, что автору его теперь уже лет около семидесяти: он говорит, что пять лет учился в Геттингене, потом служил у какого-то министра,

Не отставая от других,Усердной службой отличался;Но, выгод не найдя своих,С чернильной жизнью распрощался,Перо на саблю променял(Восстал француз на Русь святую).

Итак, князю А. И. Долгорукому было уже лет 25 в 1812 году! Следовательно, его полное развитие совершилось прежде, нежели явился у нас Пушкин, не говоря о Гоголе и Белинском. Он мог воспитаться только на «звучной лире своего отца» да на лирах Державина, Хераскова, Нелединского и т. п. Стало быть, уже по этому одному рассматривать творения князя А. И. Долгорукого с современно-литературной точки было бы крайне несправедливо, хотя многие из них и писаны в настоящее время, когда и пр. В одной из повестей автора упоминается даже о взятии Шамиля; но это ничего не значит. Все-таки по своему взгляду и убеждениям князь А. И. Долгорукий принадлежит, как сам он выражается, своему веку, когда люди —

И веселились, и любили,И чувств своих и юный векВ суровой мысли не губили, —

то есть отлично умели мешать самое игривое препровождение времени с прописною нравственностью, как видели мы в сочинениях самого князя А. И. Долгорукого. Таким образом, очевидно, что по своему воспитанию и воззрениям он принадлежит еще к числу

Сих остальных из стаи шумнойЕкатерининских писак…

Он может в литературе нашей найти себе ровесников разве в г. Федоре Глинке и г. Николае Грече (так как г. Булгарин уж умер) и вообще может померяться годами с маститейшими старцами нашего времени… Вообразите же, что мог бы совершить в свою долгую жизнь этот старец, если бы вздумал подражать Ф. Булгарину или кому другому из подобных маститых старцев. А что он мог бы с большим успехом подражать им, в этом он сам удостоверяет нас: он говорит, что он не глупей других и мог бы не хуже кого другого идти даже по службе: —

И, словом, многим в образецЯ мог поставлен быть по службе, —Что знаю дело, не глупец,И даже, так сказать, по нуждеИ сам бы мог министром быть…

Видите, куда хватил князь А. И. Долгорукий! А впрочем, какое же мы имеем право сомневаться в его словах?.. Особенно же вспомним, что его слова относятся не к настоящему времени, когда, говоря словами нашего знаменитого политико-эконома, г. Бабста, «уважение к общественному мнению везде заставляет невольно выбирать в государственные деятели людей, пользующихся известностью и специально знакомых с частью государственного управления, в челе которой их ставят» («Путевые письма», стр. 17). Теперь, конечно, слова князя А. И. Долгорукого должны казаться произвольною гиперболою; но ведь слова эти, как и самая карьера князя, относятся к тому времени, когда гласность и общественное мнение были не столь сильны, как ныне, – когда специальности для высших должностей не требовалось, когда Державин и Дмитриев были министрами юстиции, и – говорят – даже хорошими министрами. В то время и князь А. И. Долгорукий мог бы многого добиться… Но он сам не захотел этого и посвятил себя – развлечениям с прекрасным полом и литературе… Он говорит: