Читать «Ангел в темноте» онлайн - страница 24

Но, конечно, если бы не моя ласковая убедительность, у мамы не было бы новой квартиры, совсем недалеко от нашей собственной.

Я родилась в деревне, вернее, в маленьком поселке городского типа под Молодечно. И ничего из этого самого раннего детства не помню: вскоре после моего рождения семья переехала в районный центр. Позже мама рассказывала, как радовалась новой «благоустроенной» квартире: она была в центре Молодечно, на пятом этаже, внизу, как на ладони, располагался городской рынок. Это казалось маме пределом ее мечтаний, и это, наконец, воплотилось в жизнь!

Когда я подросла, и мы с ней стали подружками, мама делилась: «Я всегда знала, что буду жить в большом городе, буду смотреть вечером в окно и видеть море огней!» И показывала мне это «море огней» – по-разному светящиеся окна в квартирах таких же пятиэтажек, габариты проезжающих по нешироким улицам машин, уличные фонари, ночное освещение рынка…

Когда я стала взрослой и уехала учиться в столицу, родители объявили мне, что вместе жить больше не будут. Семью они сохраняли исключительно ради меня: старший брат уже был женат, давно жил отдельно. Это, конечно, для меня, семнадцатилетней, не стало страшным открытием: и не такие взрослые дети все чувствуют и замечают, даже если родители «шифруются». А наши семейные проблемы были слишком очевидны: папа часто «давал повод». Родители развелись, а вот жить пришлось все равно вместе, просто по разным комнатам, как соседи.

В общем, спустя год я вышла замуж. А через несколько лет, когда у меня родилась Катька, мама приехала помогать мне на первых порах, да так и осталась. А папа и сегодня живет в нашей маленькой квартирке в Молодечно, в комнате с видом на «море огней». Я часто бываю у него, так часто, как могу. Это мой папа, и я его люблю и жалею…

Конечно, мне очень повезло с мужем. Отчуждение, возникшее между нами, – это только моя вина. Объяснить все это я могу, а вот исправить что-то? Не знаю, не знаю…

Да, мамина квартира… Сначала мы приобрели новую для нас, с расчетом, что мама будет по-прежнему жить с нами вместе. Дело в том, что вот этой анекдотической пошлятины по поводу «тещи и зятя» в нашей семье никогда не было.

Это не значит, что они с Мишей были «не разлей вода». Но мама, раз и навсегда оценив спокойную надежность моего мужа и поверив ему, очень уважала его. И даже в наших ссорах всегда принимала его сторону. Он-то об этом и не знал, но именно мама могла найти для меня такие слова, что я складывала лапки ковшиком и бежала мириться. Однажды, после очередной нашей размолвки, она сказала мне: «Ему тридцать, а у него уже виски седеют. Думаешь, легко ему? И еще твои свинячьи выходки терпеть…»

Сочетание ее душевной теплоты и простонародной грубости меня мигом приводили в чувство. И становилось жалко Мишу, в ту пору действительно загибавшегося на производстве, и себя, эгоистку, и маму, наверное, жалевшую и меня, и его, и себя.