Читать «В случае счастья» онлайн - страница 12

Спорить с Аленом было невозможно. На десерт он обычно пил сливовицу такой убойной силы, что ею можно было растопить сибирские снега. Жан-Жак ни разу не осмелился признаться, что ненавидит сливовицу, из вежливости выжигал себе желудок и смаковал погибель собственных внутренностей. Как можно отказать человеку, который громогласно заявляет: “Ну что, Жан-Жак, по стопочке сливовицы? Вы же любите, я знаю!”

И он соглашался; соглашался уже восемь лет. Конечно, методика незаметного плевка была им отработана в совершенстве. Лучший способ заключался в том, чтобы вежливо сходить откашляться: аллергия на цветочную пыльцу. А вернувшись, поскорей произнести какую-нибудь несуразную фразу – перевести разговор. Однажды Жан-Жак опробовал такую:

– По-моему, голосовать за зеленых совершенно бессмысленно!

Фраза оказалась настолько действенной, что впоследствии он прибегал к ней еще не раз.

Но в то воскресенье Жан-Жак пребывал в отменном настроении и даже готов был попытаться оценить сливовицу. Все казалось ему упоительным. Первые встряски счастья погрузили его в веселую истерию рождающейся любви. В ту истерию, что напрочь отбивает способность вести себя пристойно. Он был взвинчен, говорил без умолку, высказывался обо всем и особенно ни о чем и нес совершеннейшую околесицу. За столом источник его счастья находиться не мог: Жан-Жак ненавидел воскресные обеды у тестя с тещей. Жену его жалкий восторг покоробил; тяжеловесные попытки быть скрытным сменились у него безотчетным развязным чудачеством.

Доказательством тому стало седло барашка.

Ибо в число этих воскресных обеденных ритуалов входило и седло барашка. Чем старше мы становимся, тем важнее в нашей жизни привычные опоры; перемены в меню были решительно невозможны. В крайнем случае белая фасоль в гарнире менялась на красную. Все в мире относительно, бывают и такие способы разнообразить жизнь. Обычно жаркое разрезала Рене. Но Жан-Жак, благоухая чувственным счастьем, ринулся к ножам и заявил, что сегодня барашком займется он. Его прекрасное настроение стремительно приближалось к той грани, за которой оно начинает действовать другим на нервы. Луиза глядела на отца с любопытством. Родители Клер тоже смотрели на зятя, который два часа валял дурака, а теперь, в качестве вишенки на торте, собрался резать седло барашка. Ален не решился возражать, тем более что зять, знавший его вкусы как свои пять пальцев, любезно его успокоил:

– Вам понравится этот кусочек с кровью, я же знаю…

И Ален, с полной тарелкой, но не в своей тарелке, едва посмел осуществить свое неотъемлемое право налить всем красного вина. В итоге все улыбались; все, кроме Клер. Для нее весь этот маскарад вдобавок к маскараду ее отношений с родителями был уже лишним. Она вполне могла примириться с тем, что муж завел любовницу; созерцать его экстаз оказалось куда тяжелее. Чем больше она смотрела, как муж с блаженной улыбкой режет седло барашка, тем яснее представляла себе, как он блаженствует, оседлав другую женщину.

V

В следующую субботу Клер чувствовала себя немного усталой. Ей хотелось побыть одной. Жан-Жак, заметив неладное, предложил: