Читать «Сигуатера» онлайн - страница 9

Потом, прикрыв глаза, думал, что Каменецкий все же молод для того, чтобы командовать судном. Старпом должен еще дозреть, чтобы возникло в нем особое чувство — называй его интуицией или еще как, не важно, — когда судно становится частью естества капитана, он как бы срастается с ним.

Тревога обострилась, капитан встал, зажег лампочку над столом, где лежала карта, еще раз прикинул расстояние до «Орфея». «Орфей!» Надо же так назвать рыбопромысловое судно. Сын музы Каллиопы, Орфей своим пением успокаивал штормовое море. Так, кажется, в мифологии… Оперетта есть у Оффенбаха — «Орфей в аду».

Любимым чтением капитана были всякого рода справочники и энциклопедии. Самый трудный кроссворд он расщелкивал за десять минут.

На книжной полке среди лоций, руководств по навигации, он обнаружил «Медицинское пособие для капитанов судов».

Вообще-то на судне по одному виду книги можно было судить, в чьих руках она побывала: на страницах маслянистое пятно — у механика, а если между страниц попадутся обертки от карамелек, можно без ошибки сказать, читал штурман, недавно бросивший курить…

«Медицинское пособие», изданное пять лет назад, поражало девственной чистотой страниц.

«Нелюбопытный у нас народ», — хмуро подумал капитан.

Полистал, отыскивая раздел «отравления». Таковой имелся. «При оказании первой помощи пострадавшему необходимо по возможности выяснить причину, вызвавшую отравление», — прочитал он.

Исключительно глубокая мысль. Капитан с раздражением отшвырнул пособие. Попробуй узнай причину, черт ее совсем раздери.

9

Старпом нетерпеливо прохаживался по каюте.

Глядя на его мощные, загорелые руки, Кленкин потрогал кончик облупленного носа и вздохнул. Как ни пытался он загореть, довести цвет кожи до золотистого, вот как у Каменецкого, куда там — загар не приставал. Кожа шелушилась. Загорела только круглая лысинка на затылке, и это служило лишним поводом для насмешек.

— В душике часто споласкиваетесь, Мильтон Палыч, — пояснял боцман, — а загар, он гигиены не любит.

Сам боцман не только загорел, но, пожалуй, и обуглился. Он был из Одессы, хорошо играл на гитаре, пел веселые песни с неизменным припевом: та-ра-ра-бумбия.

От того, должно быть, и прозвище он получил необычное: Бумбия. Матросов Бумбия называл «доцентами».

Появился Трыков.

— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, — насмешливо сказал старпом.

— Н-никак нет. Д-до восхода солнца еще сорок две минуты.

— Все-то вы знаете, Трыков. Однако не будем терять время. Веллингтон Павлович, не могли бы вы в общих чертах обрисовать ситуацию на этом, с позволения сказать, «Летучем голландце»?

— К-каком голландце? — с удивлением спросил Трыков.

— Не бегите впереди паровоза. Сейчас узнаете. Итак, доктор. Только самую суть.

Кленкин коротко и суховато изложил несколько гипотез того, что могло произойти на злополучном «Орфее».

После непродолжительного молчания старпом мрачно протянул:

— Понятно, что ничего не понятно. Призраки океанов, тайна бригантины «Мария Целеста» или что-то в этом роде.