Читать «Ключи Пандоры» онлайн - страница 33

— Давно к нам такие красавицы не заезжали! Настасья вон всю деревню обежала, рассказала про гостей Глашкиных. Стало быть, о Максимке ни слуху ни духу? — Дедок улыбнулся, словно сам факт пропажи его невероятно обрадовал, и добавил: — Так и не найдется уже!

— Почему не найдется? — осторожно поинтересовалась Юля. — Вы что-то знаете?

— А чего тут знать? Места у нас глухие! — пояснил дед и выпустил клуб вонючего дыма, отчего она поморщилась и отступила в сторону.

Непонятное стариково веселье ее раздражало, и Юля пошла в атаку:

— Ничего они у вас не глухие! Трасса недалеко. И большое село рядом. Вполне современное. Мы его проезжали.

— Каменный Брод, что ли? Ироды там! Упыри проклятые! — Дед вскинул костыль, и глаза его воинственно блеснули. — Помяни мое слово, они Максимку сгубили!

— У вас есть доказательства? — разозлилась она окончательно. — Тогда садимся в машину, отвезу вас в полицию!

— Как же, разбежался! — осклабился дедок, явив миру полный рот металлических зубов. — Башку там сразу открутят, как куренку! Мне хоть девятый десяток пошел, а пожить еще охота.

— Вам открутят? — опешила Юля. — Нужны вы больно полиции!

— Не скажи! — Старик в последний раз затянулся сигаретой, а окурок бросил на землю и раздавил костылем. — Небось не знаешь, что тута при Сталине творилось, а потом, значитца, при Хрущеве? Хотя откуда тебе знать? Молодая еще! Зона тут была. Люди срок мотали! Гранит добывали и кварц. Взорвут в карьере породу, а после на тачках вниз с горы каменья эти спускали…

Юля бросила взгляд на его руки. На пальцах одной — синие буквы «Гоша». На другой — «Север» и заходящее солнце. На предплечье виднелась еще одна татуировка — синее растекшееся пятно. Юля присмотрелась и не поверила глазам. В глухом подтаежном селе и такое? У дряхлого старика? Но ближе подойти не рискнула. Вдруг старикашка только и ждет, чтобы огреть ее костылем и затащить в свои подземелья. Бог с ней, с татуировкой. Юля решила списать все на расплавленные солнцем мозги. Заметив ее удивление, старик весело ощерился.

— Поняла, значитца? Это меня Гошей кличут! Егор Михайлович получается. Можно просто — Михалыч. Я тут и сидел. Восемь лет от звонка до звонка. Кайлом махал да тачки катал. Вместе с мужем Глашкиным.

— Вас по политическим убеждениям арестовали?

— Зачем по политическим? Нет, дочка, идейных у нас мало было, не те времена. Я бычков украл колхозных, цыганам продал, ну и загремел. Хорошо под амнистию попал. Тогда за расхищение колхозного добра можно было и поболе схлопотать. А вот мужа Глашкиного за то посадили, что колхозный керосин продавал налево-направо. Ленька, царствие небесное, покойный муж Настасьи, на Петра-то и донес.

— Ужас какой! — выдохнула Юля. — Как же Глафира после того с Настасьей разговаривает?

— Так дело прошлое, — пожал плечами Михалыч. — С кем ей еще говорить? Настасья — баба вздорная, да ведь живая душа! Хотя любит нос в чужие дела совать и слухи по деревне разносить.

— А с мужем Глафиры что случилось? — прервала его Юля.

— Вышел он в шестьдесят пятом полным инвалидом, а через год, как Иринка родилась, преставился.