Читать «Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.)» онлайн - страница 160

Но вернёмся к «Белому лебедю». На самом деле это исправительное учреждение не является ни тюрьмой, ни колонией. Оно представляет собой новый для тех лет тип учреждения — «единое помещение камерного типа».

Любопытно, что подобный вид ИТУ в те годы не был предусмотрен действовавшим исправительно-трудовым кодексом. Существовали, правда, ПКТ — помещения камерного типа. Но они действовали непосредственно внутри исправительно-трудовых колоний для изоляции нарушителей режима из числа арестантов. Водворяли в ПКТ не более чем на шесть месяцев.

ЕПКТ в Соликамске на правах отдельного исправительно-трудового учреждения фактически действовало В НАРУШЕНИЕ ЗАКОНА! Такого учреждения в природе быть не могло! Если это было помещение камерного типа (как оно и числилось в официальных документах), то содержать здесь осуждённых могли не более чем полгода. На самом же деле «воров» и «отрицалов» (а нередко — просто строптивых зэков, неугодных администрациям различных колоний) содержали — и содержат! — в «Белом лебеде» годами, стремясь их «сломать». Уже сам по себе этот факт является юридическим беспределом.

Дело в том, что изолировать «авторитетов» в исправительном учреждении обычного типа авторам прожекта казалось малоэффективным. Ведь там у арестанта остаются хоть какие-то права — на свидания, передачи, личные вещи и пр. В помещениях же камерного типа устанавливался режим, предусмотренный для содержания осуждённых на строгом режиме в тюрьме! А именно: запрет на любые свидания, посылки и передачи, разрешение всего двух бандеролей в год, на «ларёк» — всего 2 рубля в месяц (и это только при безупречном поведении, иначе арестант лишается права приобретения продуктов и предметов первой необходимости) и пр. Эти ограничения, естественно, были предусмотрены не более чем на полгода!

Поэтому и нынешнее руководство «Белого лебедя», и генерал Снырцев, ставший начальником Усольского УЛИТУ, предпочитают называть учреждение «профилактическим центром», избегая слова ЕПКТ. Ведь даже ныне действующий уголовно-исполнительный кодекс РФ, наконец-то воплотивший в жизнь изобретение Снырцева, предусматривает «перевод осуждённых мужчин, являющихся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, в единые помещения камерного типа на срок до одного года» (статья 115).

А теперь — о способах «перековки» уголовных «авторитетов» в «Белом лебеде».

Посмотрим, что рассказывает автор «проекта») Василий Снырцев:

В Усольском УЛИТУ… было принято решение создать профилактический центр для осуществления специальной режимно-воспитательной работы. Для этого на базе транзитно-пересыльного пункта при ИТК-6 было создано единое (для всех видов режима) помещение камерного типа на 240 мест, где концентрируются наиболее опасные лидеры преступных группировок.

До 1980 года значительная часть осуждённых в ИТК Усольского управления вела паразитическую жизнь. Процветали картёжная игра, пьянство, совершались акты мужеложства. «Воры» отбирали у осуждённых заработки, посылки, продукты питания, отказывались от общественно полезного труда. Изощрённому унижению и оскорблению подвергались осуждённые из числа «обиженных». Оперативная обстановка во многих колониях оставалась сложной.

В качестве одной из важных мер борьбы с «ворами» в профилактическом центре избрали строгую их изоляцию от основной массы осуждённых. Поставить «воров» в условия невозможности вести паразитический образ жизни — значит, нарушить главные их традиции. Сам факт изоляции, надёжности перекрытия каналов поступления какой-либо информации и продуктов питания способствует разложению преступной сообщности, чем достигается результативность профилактики преступлений.

…Администрации профилактического центра удалось добиться выполнения всеми правонарушителями норм выработки, выполнения своих обязанностей, в том числе связанных с уборкой жилых помещений, территории ПКТ, ремонтом и благоустройством охранных и других сооружений, что убедительно свидетельствует об отказе бывших лидеров от своих ярко выраженных антиобщественных установок. Многие из них дают письменные обязательства о прекращении преступной деятельности, склонны к явке с повинной, выступают перед осуждёнными, призывая их покончить с преступным прошлым.