Читать «Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.)» онлайн - страница 140

Итак, стойкие хранители «воровской идеи» были изолированы от общей массы арестантов в тюрьмах и на «дальняках» (в отдалённых лагерях особого режима).

Однако такая политика вовсе не вела к искоренению «воровского братства». Напротив: гонения на «законников» создавали вокруг них ореол «героизма» и «святости». Причём такой ореол возникал не на пустом месте. «Давильщики» сами выковывали стойкий характер и волевые качества «крёстных отцов», подвергая их изощрённым издевательствам.

Мне пришлось общаться с многими тюремными «сидельцами» (как в местах лишения свободы, так и на воле). Большинство из них в конце концов так привыкло к жизни в «крытке», что перевод из колонии или лагеря на тюремный режим эти люди воспринимали с радостью, как послабление! «На крытой» не надо постоянно конфликтовать с начальством из-за невыходов на работу (особенно на работы по благоустройству «зоны», которые считаются самыми «сучьими»), быть в постоянной конфронтации с «козлами»-активистами и т. п. Постепенно тюрьмы стали «воровской» вотчиной, а «тюремные воры» — самой уважаемой частью «воровского мира».

Можно полностью согласиться с характеристикой, которую дал этой касте журналист Виталий Ерёмин:

У тюремного вора можно найти массу пороков. В одном ему не откажешь — в смелости, мужестве, умении показать решительный характер, терпеть голод и холод (в пятидесятых годах в северных лагерях ломали просто — выбрасывали на мороз в одном нательном белье), проявить пренебрежение к собственной жизни. Шура-Захар, говорили мне сотрудники крытой, просидел в карцере (без выхода!) восемьдесят суток.

«Когда меня начали пинать и подвешивать на наручниках, я стал кусаться», — сказал Шурик-Устимовский. «Мы сами помогли стать многим ворами в законе». Это самокритичное признание я слышал не только во Владимирской крытой…

Испытания, которым подвергались тюремные воры, по международным нормам можно назвать пыточными. Тех, кто выдерживает пытки, называют обычно героями. Ну что ж, мы можем отвергать образ жизни и убеждения тюремных воров, но мы не вправе отказать им в том, что они являются героями в мире неволи. («Тюремные воры»)

Конечно, этот панегирик «тюремным героям» надо разбавить несколькими уточнениями. Тюрьма ведь воспитывала не только волю и стойкость, но в том числе и ожесточение, убеждённость в праве быть высшим судьёй среди «каторжан» (поскольку это право выстрадано долгими тюремными годами), отсюда — нетерпимость к тем, кто осмеливается сомневаться или противоречить «вору» и нередко — суровые расправы над такими людьми… Долгая жизнь в ограниченном пространстве, под надзором людей, которые относятся к тебе как к человеку второго, а то и третьего сорта, в окружении арестантов, среди которых тоже не «сливки общества» — всё это, конечно, не могло не сказаться на характере некоторых «тюремных воров».