Читать «Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.)» онлайн - страница 119

Колоритную фигуру представляют собою и «некрасовские мужички». Это — характеристика хитрого, изворотливого зэка, который постоянно ищет, выбирает, где ему будет лучше, исходя из собственных интересов. Он прибиваемся то к одной, то к другой группировке, подлаживается под разных людей, если это ему выгодно. Полагаться на такого человека нельзя. «Ишь, вертится, как ужака под вилами», говорят о нём лагерники неодобрительно. В названии этой категории заключённых арестантский мир остроумно осмыслил содержание некрасовской поэмы «Кому на Руси жить хорошо», где мужики бродили по всей России и искали счастливую долю.

Остальная мужицкая масса получила от воровского мира пренебрежительное прозвище — «мерины» (толку от них всех, как от меринов), или просто — «перхоть».

«Сучья война»: между молотом и наковальней

Рассказывая о великой резне в воровском мире после войны (очерк «Блатные против сук»), мы лишь вскользь коснулись роли «мужицкого» сообщества в «сучьих войнах». Конечно, в большинстве своём «мужики» старались не вмешиваться в эти кровавые «разборки», соблюдая молчаливый нейтралитет. Да и их особо не трогали ни «воры», ни «суки». «Мужик», как говорится, он и в Африке «мужик». Любопытны в этой связи рассуждения старого лагерника Ахто Леви в его романе «Мор»:

Да что мужику бояться! Воры, суки и прочие — они должны знать, в какую зону им можно, а в какую нет, от этого зависела их честь, у кого она была, или жизнь. Ну, а мужик… Здесь, как у феодалов: рыцари дрались и убивали шпагой, мужика же, если он заслужил, должны были не столько карать, сколько наказывать, и делать это можно было либо плетью, либо палкой. К правильному мужику отношение воров благожелательное, а правильность мужика — это на усмотрение господ… Чего ему бояться, когда он нужен и ворам, и сукам, и генералам, и премьер-министрам?

И всё же в этой кровавой «мясне», «резне» определённое сочувствие «мужиков» было на стороне «честных воров». Вскользь мы уже касались этого в очерке о «сучьей войне», но теперь остановимся подробнее.

Почему же «мужики» понемногу склонялись на сторону «законников»? Да потому, что в ходе резни «честняки» уже сами искали поддержки основной массы арестантов. В принципе, конечно, и «воры», и «суки» были одного «блатного замеса». Только «суки» переметнулись на сторону администрации ГУЛАГа, обретая в таком союзе поддержку и защиту для себя. Только ведь нутро у них от этого не переменилось! Они по-прежнему не желали работать, вели привычный издавна образ жизни с пьянками, картами, «курочили сидоры» основной безропотной массы арестантов.

«Сукам» не нужны были ни сочувствие, ни поддержка «мужицкой» и «фраерской» массы. Чувствуя поддержку лагерного начальства, они вели себя, как хозяева положения.

«Вору» же настраивать против себя «мужика» было бы полным безрассудством: «начальнички» за «законника» не заступятся, а если «мужик» объединится с «суками» (которые на словах выступали «народными защитниками»), то «ворам» — конец. «Вилы», говоря на блатном жаргоне.