Читать «Кровь на снегу» онлайн - страница 54
Ю Несбё
Корина сняла пальто. Я надеялся, что она снимет все остальное и скользнет ко мне в постель. Обнимет меня. Больше ничего. Мелочь – тоже деньги. Потому что теперь я знал, что она не поднимет меня и не понесет по канализации. Она не спасет меня. И мы не полетим в Париж.
Вместо того чтобы лечь в постель, она уселась на стул, не зажигая света.
Она бодрствовала. Ждала.
– Скоро он придет? – спросил я.
И увидел, как она вздрогнула:
– Ты не спишь.
Я повторил свой вопрос.
– О ком ты говоришь, Улав?
– О Рыбаке.
– У тебя температура. Постарайся заснуть.
– Ты ведь ему звонила из телефона-автомата.
– Улав…
– Я просто хочу знать, сколько у меня времени.
Она сидела, склонив голову, и лицо ее находилось в тени. Когда она заговорила, то голос у нее изменился и зазвучал по-новому. Она говорила жестко, но тем не менее даже моему слуху эти звуки показались чище.
– Минут двадцать, наверное.
– Ладно.
– Как ты узнал…
– Аммиак. Скат.
– Что?
– Запах аммиака. Он остается на коже, если потрогать ската, особенно до того, как его разделают. Где-то писали, что это происходит оттого, что мочевая кислота собирается в мясе ската, совсем как в мясе акулы. Но я не так уж много знаю.
Корина посмотрела на меня с отсутствующей улыбкой:
– Понимаю.
Снова наступила пауза.
– Улав?
– Да.
– Тут ничего…
– Личного?
– Точно.
Я почувствовал, как рвутся стежки на шве. Появился запах воспаления и гноя. Я положил руку на бедро: бинт был совершенно мокрым, но давление не ослабевало, что-то рвалось наружу из моего тела.
– Что же тогда? – спросил я.
Она вздохнула:
– Это имеет значение?
– Я люблю истории, – сказал я. – И у меня есть двадцать минут.
– Это история не о тебе, а обо мне.
– И что же в ней говорится о тебе?
– Да. Что же в ней говорится обо мне?
– Даниэль Хоффманн умирал. Ты это знала, так ведь? И Беньямин Хоффманн должен был продолжить его дело.
Она пожала плечами:
– Вот ты меня и раскусил.
– Человек, который без зазрения совести предаст тех, кого надо, чтобы получить власть и деньги?
Корина резким движением поднялась, подошла к окну, посмотрела вниз и закурила.
– Все, за исключением зазрения совести, верно, – произнесла она.
Я слушал. Было тихо. Я внезапно подумал, что полночь уже миновала и настало Рождество.
– Ты просто позвонила ему? – спросил я.
– Я сходила к нему в магазин.
– И он тебя принял?
Я видел отражение ее губ в оконном стекле, когда она выдувала дым.
– Он мужчина. И похож на всех остальных мужчин.
Я вспомнил тени за выпуклым стеклом. Синяк на ее шее. Свежий синяк. Насколько же можно быть слепым? Удары. Подчинение. Унижение. Вот чего она хотела.
– Рыбак – женатый человек. Что он тебе предложил?
Она пожала плечами:
– Ничего. Пока ничего. Но предложит.
Она права. Красота побеждает все.
– Ты была в шоке, когда я пришел домой, но не потому, что я был ранен, а потому, что я оказался жив.
– По обеим причинам. Не думай, что я не испытываю к тебе совсем никаких чувств, Улав. Ты был хорошим любовником. – Она хохотнула. – Сначала я подумала, что в тебе этого нет.
– Чего?
Она улыбнулась и глубоко затянулась. Кончик сигареты загорелся красным в полутьме у окна. И я подумал, что если сейчас кто-нибудь посмотрит на это окно с улицы, то посчитает, что видит пластиковые трубочки, имитирующие уют, семейное счастье и рождественское настроение. И может быть, тот человек подумает, что у людей, живущих за этими окнами, есть все, о чем он может только мечтать. Там живут такой жизнью, какой люди и
