Читать «Власов как «монумент предательству»» онлайн - страница 188

Вранье, что главную часть формируемой мною Русской освободительной армии составляли части бывшей Второй ударной. Конечно, те из пленных, кто меня знал как командующего в Красной Армии, охотнее вступали в РОА. Но они не составляли и половины РОА.

Вранье, что в РОА военнопленных заставляли вступать чуть ли не под угрозой расстрела.

Да, перспектива гибели в лагерях заставила многих подать заявление о вступлении в РОА. Но я хотел иметь в РОА только тех, кто готов бороться против Сталина. Мне не нужна была армия, в составе которой будут те, кто готов бежать из нее и подорвать саму идею РОА.

Подавляющая часть РОА — те, кто добровольно и сознательно сделал свой выбор.

Вранье и то, что власовская РОА — власовцы — составляли основную часть русских, помогавших вермахту. Не менее миллиона было таких. А власовцев — пара десятков тысяч. Миф о власовцах как главной силе при немцах понадобился для того, чтобы уйти от того факта, что и без меня сотни тысяч русских избрали путь борьбы со Сталиным.

Теперь о фактах. Надо сказать правду о том, когда мы реально воевали с Красной Армией.

Да, мы были готовы к борьбе. Но на самом деле имело место всего лишь несколько боевых эпизодов при участии первой дивизии РОА. Во всех других случаях РОА приписывают действия других русских формирований, казачьих в том числе.

Нужна правда о том, что нас в вермахте поддерживали не гитлеровцы. Гиммлер изменил отношение к нам летом 1944 г., а Гитлер до последней минуты считал меня опасным.

Нужна правда о том, что прежде всего нашими покровителями в вермахте были те, кто, подобно графу Штауфенбергу, составил заговор против Гитлера. И если нас не привлекли к суду над его участниками, то только благодаря тому, что никто из них под зверскими пытками ничего не сказал об их переговорах с нами.

Ну, а в ряде частных случаев надо правдиво подавать правду. Я, действительно, за годы войны жил с тремя женщинами. Но подавать этот факт как признак моего разложения и готовности к предательству могут только подкупленные пропагандисты, которые не хотят вспомнить, что чуть ли не все генералы и маршалы Красной Армии — начиная с самого Жукова — открыто жили с ППЖ — походными полевыми женами.

Такого рода «правдами» особенно грешат публикации послевоенной эпохи. Теперь о главном. Было ли мое стратегическое решение о борьбе со Сталиным как главной цели моей жизни правильным? Я уверен, что да. К концу тридцатых годов сталинский социализм был построен. И дело не в том, какую ужасную цену заплатила страна за него. Важно другое. Что ждет страну при нем дальше — вот это было очевидным. Эмиграция выход видела в реставрации старого. Троцкий и оппозиция в партии выход искали в замене вождя и его клана. А я думал о преодолении именно этого социализма.

Было ли правильным мое отношение к Сталину в годы войны? Я напомню, что вначале я хотел ему помочь отбиться от Гитлера и затем подтолкнуть к реформам. Но несколько первых же личных встреч убедили меня, что великий тактик в текущих делах является великим догматиком в главном — в курсе на мировую революцию. И как Сталин пойдет на реформы после войны, если он не предлагает их сейчас, когда враг у Москвы, когда его решение о роспуске колхозов и возврате крестьянам земли подняло бы на борьбу миллионы?!