Читать «Власов как «монумент предательству»» онлайн - страница 159
Олег Сергеевич Смыслов
Перед тем как отпустить меня, Гиммлер спросил, смогу ли я справиться со столь ответственной задачей, как объединение антисоветских организаций всех национальностей. Я заверил Гиммлера, что с этой задачей справлюсь, так как за два года пребывания в Германии я приобрёл необходимые связи среди белоэмигрантов и националистов, а также что в ближайшие дни представлю ему проект «манифеста».
А через некоторое время Власов получит телеграмму следующего содержания:
«ТЕЛЕГРАММА РЕЙХСФЮРЕРА СС ГЕНЕРАЛУ ВЛАСОВУ
Составлено по указанию обергруппенфюрера Бергер.
Фюрер назначил вас со дня подписания этого приказа Верховным командующим русскими 600-й и 700-й дивизиями. Одновременно на вас будет возложено верховное командование всеми новыми формирующимися и перегруппирующимися русскими соединениями.
За вами будет признано дисциплинарное право Верховного главнокомандующего и одновременно право производства в офицерские чины вплоть до подполковника.
Производство в полковники и генералы происходит по согласованию с начальником Главного управления СС, по существующим для Великогерманской империи положениям.
Г. Гиммлер
Просмотрено и согласен
Доктор Кальтенбрунер».
«После встречи с Гиммлером, — вспоминает Сергей Фрё-лих, — Власов приступил к выработке текста манифеста, который должен был быть оглашён на торжественном учредительном собрании Комитета освобождения народов России — КОНРа. Генерала спросили, сколько времени ему будет нужно для этого. Его ответ гласил: «От двух до двух с половиной недель». Я точно помню его ответ.
Однако потом оказалось, что для окончательной редакции потребовалось почти два месяца. После бесконечных обсуждений в сотрудничестве со специально для этого созданной комиссией и с прежним Комитетом освобождения народов России был выработан проект манифеста. Он содержал 14 пунктов о том, как будет выглядеть Россия, за которую власовское движение, Русская освободительная армия (РОА) и сам КОНР готовы были вступить в борьбу. В этой России не должно было быть «ни коммунистов, ни капиталистов». Ясно было, что искали средний путь.
Манифест… был документом гуманности. Проект текста был послан ряду немецких учреждений, в том числе и Гиммлеру, но не Розенбергу. Как я потом узнал от Власова, текст вернулся, усеянный собственноручными примечаниями самого Гиммлера, главным образом антисемитского характера.
Власов отказался принять эти поправки. В общем Власову и его сотрудникам выработка текста Манифеста была не совсем по силам. Поскольку его написание растянулось почти на два месяца, противники власовского движения могли за эти недели создать бесчисленное количество препятствий. К этому времени уже не было централизованного руководства в Третьем рейхе. Сам аппарат часто бывал сильнее Гиммлера и самого Гитлера. У чиновников оставались ещё в силе его слова: «Для чего нам нужны эти русские? Мы и без них можем победить Советский Союз и овладеть им». Когда же они узнали, что генерал Власов собирается издать Манифест, который выдвигает его как главнокомандующего русской антикоммунистической армией, они предприняли всё, чтобы торпедировать эту идею. По программе национал-социалистов русские по-прежнему должны были превратиться в народ рабов.