Читать «Откровения русской души» онлайн - страница 55
Александр Юрьевич Кожевников
Жизнь есть упускаемая и упущенная возможность.
Жизнь кажется великой, громадной, а сидишь на пятачке.
Жизнь как отдельного человека, так и всего человечества есть неперестающая борьба плоти и духа. В борьбе этой дух всегда остается победителем, но победа эта никогда не окончательная, борьба эта бесконечна, она-то и составляет сущность жизни.
Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы чувствовать, что живешь.
Если допустить на одно мгновение, что жизнь человеческая может управляться разумом, то исчезнет сама возможность жизни.
Жизнь можно уподобить петербургскому климату: сегодня оттепель, с крыш капает, льет, на улицах почти полая вода, а завтра двадцатиградусный мороз гвоздит… И, однако ж, живут – ухитряются люди!
Жизнь продолжается, даже когда ее, в сущности, нет.
Жизнь разумная прерывается всякий раз, как исчезает сознание жизни.
Жизнь только для того красна, кто стремится к постоянно достигаемой, но никогда не достижимой цели.
Жизнь состоит из двух сил, называемых в общем любовью; одна сила – это любовь рождающая (родовая сила), другая – любовь образующая (сила личности). На одной стороне – роды, на другой – смерть: роды в смерть и смерть в бессмертие.
Мечтам и годам нет возврата.
Портрет неизвестной крестьянки в русском костюме.
Новое поколение родилось после старого и… оно в общем счете жизни человечества старее старого и потому раньше старого стало жить и чувствовать.
В судьбе, вкусах и характере человека огромное значение имеет его детство, влияние людей, среди которых воспитывался и вырастал. Слова, которые слышали мы от своей матери, цвет увиденного над землей неба, ласковое тепло земли, березка под окном родительского дома навеки остаются в памяти нашей.
Годы детства – это прежде всего воспитание сердца.
Детские скорби жгучи, но они растают во сне и исчезнут с завтрашним солнцем.
Замечено, что впечатления, какие мы получаем в детстве, бывают всегда чрезвычайно сильны, живы и долговечны, оставляя в душе неизгладимые следы на всю оставшуюся жизнь.
Ничто так не обижало во мне «человека» в детстве, как что не дозволяли ходить в погреб за квасом «самому».
Без детей нельзя было бы так любить человечество.
Вся прелесть детей для нас, особая, человеческая их прелесть, неразрывно связана с надеждою, что они будут не то, что мы, будут лучше нас.
Детей не отпугнешь суровостью, они не переносят только лжи.
Дети необыкновенно памятливы, и часто неосторожно сказанное при них слово служит им поощрением к такого рода поступкам, которых они не сделали бы, не услыхав этого ободрительного слова.
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.
