Читать «В темноте» онлайн - страница 83

Какое-то время мы шли вдоль реки и в конце концов увидели… Это была даже не комната – небольшой тоннель, тянувшийся вдоль одного из притоков главного канала, и Ковалов решил, что именно здесь нам будет безопасно. Да-а-а… мокрые стены, покрытые плесенью и паутиной, толстый слой грязи на полу… И вездесущие крысы… Мужчины были явно разочарованы: это сколько же придется потратить сил, чтобы приспособить это место для жизни!

Увидев хмурые лица мужчин, Соха обратился к маме.

– Хигерова, – сказал он, – мнение мужчин не имеет никакого значения. Главное – мнение женщины.

Мама повернулась, раскинула руки, словно любуясь каким-то прекрасным пейзажем, и сказала:

– Это просто дворец. Здесь можно жить.

И мы остались здесь жить. Больше чем на год. В этом самом месте, которое со временем стали называть Дворцом. Дворцом наседки и двух ее цыплят.

Глава 7

Дворец

Я не устану благодарить маму за то, что она сразу увидела все плюсы места, которое позже мы назовем Дворцом. А еще я благодарна доктору Вайссу за то, что он решил закурить, – иначе мы остались бы в убогом бункере под церковью Марии Снежной. То, что поначалу показалось нам большой бедой, обернулось истинным благословением.

Мужчины были правы, приняв новое убежище за темную и промозглую пещеру, но маме удалось увидеть ее без грязи, плесени и паутины. Ее визионерство было следствием отсутствия слишком завышенных ожиданий. Она поняла, что здесь нам будет удобнее, чем в предыдущем месте. Тут были высокие потолки (чуть меньше 2 метров), и взрослым не приходилось сгибаться в три погибели. Те же, в ком было поменьше росту, и подавно могли стоять почти во весь рост. Кроме того, это помещение имело Г-образную форму: от большого помещения в сторону уходило маленькое ответвление, где можно было уединиться.

Естественно, тогда мы еще не знали, как долго нам придется оставаться в этом бункере, по сути являвшемся дождеприемником, расположенным под Бернардинским костелом, где-то посредине между Бернардинской и Галицкой площадями. Конечно, мы молились, чтобы наше пребывание здесь было как можно более коротким, но нам было не до прогнозов. Папа старался следить за поступающими «снаружи» новостями. Да, именно так мы называли весь остальной мир – «снаружи», nazewnacz. Соха рассказывал нам о том, что происходит наверху, а мы по вечерам это обсуждали. Чем еще мы могли занять долгие вечера, как не обсуждением этих новостей! Соха приносил газеты на польском и немецком, и взрослые вчитывались в каждое напечатанное в них слово. Мы говорили о войне и надеялись, что нас освободят русские. Мы говорили о лагерях. Но чаще всего мы говорили о том, какой будет наша жизнь после возвращения на поверхность. А в том, что рано или поздно это случится, мы не сомневались. Мы никогда не говорили если. Мы всегда говорили когда. Наверно, эта надежда и помогала нам выживать. Мы все надеялись. Да, Хаскиль Оренбах оставался личностью мрачной и угрюмой, но теперь на его пессимизм никто не обращал внимания.