Читать «Обратной дороги нет» онлайн

оворят, желание, загаданное под Новый год, обязательно сбывается. Даже без особых задумок новый год несет перемены в жизни.

Канун 1942 года я провел в окопах на Калининском фронте. Взвод, которым я командовал, находился в боевом охранении. Траншея наша пересекала плоскую высотку, со всех сторон окаймленную ровными полями.

К нам добирались только ночью. Приносили термосы с горячим борщом и кашей.

Сегодня вот уже и двенадцать ночи прошло и новый год настал, а наших кормильцев все не было.

— Чтой-то долго не волокут нам харчишки, — сказал пулеметчик Ефимов, дежуривший у станкача.

— Загуляли, наверное, — усмехнулся его помощник, маленький, но более старший по годам Махоткин.

— Не может такое быть, — спокойно возразил Ефимов. — Ты бы находился там, разве мог забыть про боевое охранение?

— Нет.

— То-то.

— Да я так просто сказал.

Глядел я на пулеметчиков, и казались они мне сегодня необычными. Лица, хоть и во мраке, но какие-то просветленные. Может быть, правда — в новогоднюю ночь все выглядит по-особенному. Подошел к пулеметчикам поближе. Пригляделся. Побрились! Обычно лица у них были щетинистые, а тут гладкие, поэтому и светятся. Я не раз в спокойные часы говорил своим красноармейцам:

— Побрейтесь, внешность отражает моральный дух бойца.

— Какой у нас дух, товарищ лейтенант, может фашист засвидетельствовать. С бородой в зиму теплее. Когда стоишь в окопе, лицо в аккурат вровень с землей, поземка метет, как против нее стоять с вылизанными щеками? Щетина — она вроде шинельного сукна — оберегает.

Я понимал: шутит Ефимов, но и доля правды в его словах была.

Наконец приползли наши «снабженцы».

— В Москву, что ли, за едой ездили? — спросил нетерпеливый Махоткин.

— Угадал, прямо из ресторана «Балчуг» бифштекс тебе несем, — хмуро огрызнулся во мраке один из бойцов и добавил: — Зацепило у нас одного, пришлось возвращаться… Крепко зацепило, не выживет, наверное.

Гитлеровцы, видно, услышали разговор, чесанули по нашей высотке из пулеметов. Пристрелянные засветло пулеметы били точно по траншее. Снег, взбитый пулями, белой пылью обдавал пригнувшихся красноармейцев.

— Вот и новогоднее конфетти, — сказал все тот же боец, из пришедших.

— Слушай, а ты, и правда, не в ресторане ли работал, бифштекс знаешь, конфетти, — сказал Ефимов.

Однако боец не принял это явное предложение поговорить. Наверное, тот, кого ранили, был его другом. Не до разговоров теперь.

В термосах был завтрак, обед и ужин, потому что добирались к нам раз в сутки.

Отметили и мы Новый год, сидя кто на чем в полутемном блиндаже, где даже коптилки не было, жгли, как лучину, обрывки смолистого телефонного кабеля.

Красноармейцы разговорились, а я вышел в траншею: как бы гитлеровцы не преподнесли сюрприз на Новый год.

Было темно и тихо. Лишь справа и слева по линии фронта тарахтели иногда пулеметы да взлетали в небо ракеты.

Когда уходили продовольственники, Ефимов сказал:

— Если твой друг дотянул до Нового года — жить будет.