Читать «Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 4» онлайн - страница 195
Дмитрий Александрович Быстролетов
— Это будет трилогия?
— Да. Становление характера, его показ в действии и картина закономерного в тогдашних советских условиях крушения: дело, за которое боролся мой герой, и он сам будут преданы Сталиным.
— А хроника?
— Моя тема исчерпана. Не хочу и не могу быть летописцем своего времени — для этого не хватает ни желания, ни умения, ни сил. Я поставил себе ограниченную задачу — описать виденное в сталинских лагерях. И я это сделал. Сделал даже больше — рассказал, как бывшие лагерники представляют себе ближайшую судьбу неосталинизма. На этом пора поставить точку.
Некоторое время мы шли молча. Анечка слегка прихрамывала.
Потом спросила:
— А что же будет дальше? Почему ты улыбаешься?
Я повернулся к ней, крепче сжал её локоть.
— Анечка, ты помнишь Вольфа?
— Нет. Кто это?
— Как не стыдно! Забыть героя, которой хотел отдать жизнь за твою честь! Это случилось…
Она просветлела и оживилась.
— В бараке усиленного режима в Суслово! Милый Вольф… Но почему ты о нём вспомнил?
Я засмеялся.
— Санитар Вольфганг Шпенглер, лежа на зловонных обломках лагерных нар, думал о судьбах России и пришёл к мысли, что русская история развивается циклами по триста лет, которые народ проходит, в муках добиваясь улучшения условий существования. Вольф говорил со смешным немецким акцентом, и я сейчас не хочу ему подражать, Анечка, но смысл его слов сводился к тому, что в течение трёхсот лет татаризма, как он выражался, жизнь улучшилась настолько, что вместо хана Мамая смог царствовать хан Николай. Царизм просуществовал тоже триста лет, и условия снова изменились к лучшему, так что хан Николай и его режим могли быть заменены ханом Сталиным и нашей современной действительностью. Сталин умер и неосталинизм тоже не вечен: нам осталось ждать всего двести пятьдесят лет!
— Ты шутишь, конечно?
— Нисколько. Народ бессмертен, и вместе с ним бессмертны мы, люди из народа, те, кто борется и строит. Мы живём в достижениях своей эпохи. Не нужно воспринимать большие исторические явления в маленьком личном плане: их необходимо рассматривать в аспекте историческом, понимаешь? Тогда всё видится и понимается как непреходящее благо: люди уходят, а в муках добытые ценности остаются. Будь спокойна и тверда: в конце концов Бессмертные всегда побеждают.
Некоторое время Анечка шла молча, слегка волоча больную ножку. Потом переспросила:
— В историческом аспекте?
— Конечно.
Она с болью перевела дух.
— Это хорошо. Очень, очень хорошо.
И подняла руку к глазам, как будто бы желая смахнуть с ресниц навернувшиеся слёзы.
Но слёз не было.
Ибо для Бессмертных труд и борьба — это радость жизни, их великолепный пир, а на пиру не плачут.
