Читать «Легенды Львова. Том 2» онлайн - страница 64

Пан Дзюнь решительным шагом заходит в кондитерскую и спрашивает:

 – Есть ли у вас десять шоколадных букв «D» и десять шоколадных букв «M»?

Продавец вопросительно посмотрел на пана Дзюня.

 – Это мои инициалы, – объяснил пан Дзюнь.

 – Ага, – кивнул продавец. – Сейчас нет, но можем изготовить. Какой они должны быть величины?

 – Высота три сантиметра, ширина – два. Прошу записать.

 – Я запомнил.

 – Нет, это очень важно. Вы можете перепутать.

Продавец взял карандаш и записал размеры шоколадных букв.

 – Это всё? – спросил он.

 – Нет. Буквы должны быть не печатные, а прописные.

 – Вот как! Прописные!

 – Именно. И каллиграфические.

 – Можете ли вы нарисовать, как они должны выглядеть?

Пан Дзюнь старательно вывел на бумаге очертания букв.

 – Приходите завтра в десять часов утра. Буквы будут готовы, – сказал продавец.

На следующий день ровно в десять часов пан Дзюнь уже был в кондитерской. Он нетерпеливо похаживал по залу, размахивая тросточкой. В пять минут одиннадцатого ему сообщили, что авто, которое везёт его заказ, чуточку запаздывает, но вот-вот будет. Пан Дзюнь что-то недовольно буркнул, но продолжал и дальше терпеливо ждать.

В четверть одиннадцатого авто прибыло, и продавец с радостной улыбкой сообщил, что можно забрать заказ. Пан Дзюнь придирчиво рассмотрел каждую букву, поднимая ее против света и крутя в пальцах так и эдак.

 – Вот эта немного кривовата, – сказал он, тыча под нос продавцу букву «D». – Но ничего, я её тоже возьму. Сколько с меня?

Продавец назвал цену и поинтересовался, нужно ли коробочку с шоколадными буквами перевязать цветной лентой. Пан Дзюнь рассчитался и очень спокойно ответил:

 – Не надо. Я их здесь съем.

Думаю, вы не удивитесь, если я скажу, что у продавца началась истерика.

Львовские чудаки

Доктор Луцик

Иван Луцик веселил Львов в 70-х годах XIX века.

Невысокий, коренастый, с густой бородой, он появлялся на улицах в необыкновенной одежде. Говорят, что он был сыном православного священника с Подолья и учился в медико-хирургической школе, но не закончил её. А не став врачом, стал знахарем.

Ради этой благородной цели он изменил свою внешность. Он цеплял на одежду какие-то мистические посеребрённые звезды и кружочки. За плечами в меховом нарукавнике носил гремучую змею. На груди висел ошейник из призматических стёклышек от церковной жирандоли.

Порой он носил зажжённый среди бела дня фонарь, а когда у него спрашивали, зачем это ему, отвечал по-диогеновски:

 – Ищу человека!

В какой-то момент его признали сумасшедшим и отправили в больницу для психически больных в монастыре Пияров.

 – И что вы думаете? – рассказывал позднее Луцик. – Чтобы не сойти с ума, мне пришлось изображать сумасшедшего. Сделал я в палате алтарик и начал отправлять службу для душевнобольных. Такие, как я, нигде не пропадут.

Его выпустили на волю, но врачебную практику запретили. А Луцик пользовался славой настоящего врача среди бедных. Денег на лекарства у них не было, а потому они охотно шли к знахарю, который давал им какие-то таинственные пилюли собственного производства. Пилюли те помогали от 1000 и одной болезни. Особенно нравилось пациентам то, что их надо было запивать бокальчиком водки. Кто бы от такого лечения отказался?