Читать «Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой» онлайн - страница 237

– Чего вам не хватало в то время как ребенку? – осторожно спрашивает Нири.

Элла вновь поражается, с какой деликатностью Нири обращается к каждой из них, предлагая свою помощь. «Вот и мне она помогла, – думает Элла. – позволила мне уйти, но при этом оставила возможность вернуться».

Она мысленно возвращается к разговору между ними на прошлой неделе, когда Нири позвонила узнать, придет ли она на последнюю встречу.

– Мы все будем рады вас видеть, рассказать о том, что произошло в группе, и узнать, что слышно у вас, – уговаривала ее Нири, хотя в этом не было нужды: она и так собиралась прийти.

– Вы очень нам помогли, – продолжила Нири, чем вызвала ее удивление.

– Я? Меня же не было, я ведь ушла.

– Вы нам доверились и откровенно поделились своими переживаниями. Глядя на вас, и другие не побоялись признаться в своих самых сокровенных страхах и сомнениях и тем самым их преодолеть. Если вы вернетесь, это будет нашей общей победой – победой над страхом. А также доказательством того, что не всегда в наших отношениях есть победители и побежденные, иногда обе стороны платят дорого, но и выигрывают от этого тоже на равных.

Элла в который раз возвращается к тому, как ей повезло, что она оказалась в этой группе, и как хорошо, что она вовремя ее покинула. И вернулась.

Голос Анны нарушает ее мысли:

– Чего мне не хватало? – повторяет она за Нири. – Я долго надеялась наконец-то услышать от нее, что я по-настоящему способная. Вот чего я ждала. Но услышала это гораздо позже и даже тогда была поражена, так это было неожиданно! В то время она уже больше зависела от меня, чем я от нее. Моя мама была учительницей литературы. И вот, помню, я принесла ей стихотворение. Мне было лет десять – двенадцать. Она никогда не проверяла мои домашние задания, было абсолютно ясно, что я их и так выполняю. Кстати, с моими детьми было то же самое. Я и в самом деле во многом походила на мою маму. И вот однажды, я подошла к ней, желая прочесть стихотворение, которое только что выучила наизусть. Я встала напротив нее и начала читать. Она прервала меня на полуслове, сказав, что так не читают, и начала декламировать сама. Естественно, я жутко обиделась. С тех пор я редко себя хвалю, а перед ней – никогда! Когда она была в доме престарелых уже в состоянии… у нее уже был полный провал памяти, единственное, что она еще знала или помнила, были стихи. Я читала ей строфу, и она заканчивала предложение. И это все… Она практически не выражала своих чувств и не комментировала услышанное. Как вдруг однажды, когда я закончила ей читать очередное стихотворение, она сказала: «Ты замечательно читаешь».

Анна прерывает свой рассказ, по ее лицу текут слезы. Рут кладет ей руку на плечо, Анна отрывает взгляд от пола и продолжает:

– Она опоздала на тридцать с лишним лет, – она вытирает глаза. – Вот так. Я надеюсь, что мне не потребуется столько лет, чтобы сказать дочке… Да, я думаю, что я часто говорю ей вещи, которые мне… никогда никто не говорил.

– Все мы что-то исправляем, – обращается к ней Мики.

Анна глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться.